— Снова поднимают это оружие... Готовятся... Стреляют!

Преследователи наконец поняли, что так достать беглецов немогут, их быстрый Змей захлопал крыльями чаще, некоторое время почти держалсязубами за хвост их Змея, но с его спины уже не стреляли. Томас с жутковатымчувством понял, что при попадании могут врезаться в раненого Змея сами, и тогдавсе вместе упадут на далекое дно, усеянное острыми камнями.

— Что? — вскрикнул калика.

В голосе были напряжение и страх. Не оборачиваясь, он велЗмея на большой скорости по ущелью, согнулся как перед прыжком. Томасвскрикнул:

— Начали обходить справа!

Калика на миг повернул голову, Томас увидел егососредоточенное злое лицо, и тут же впереди ущелье начало слегка загибатьсявлево. Преследователи сделали рывок, крылья их Змея звучно били по воздуху,Томаса едва не сбрасывало тугим ветром.

Некоторое время шли рядом, Томас рассмотрел всех четверых,но никто из них не бросался молниями. Их лица были торжествующими, черный Змеймедленно обходил их тяжелого грузного Змея.

— Олег! — закричал Томас. — Берегись, впередиповорот!

— Вижу, — гаркнул калика.

— Пусть летит тише!.. Мы не сумеем свернуть!

— Да!

— Тогда это... гибель?

Он снова услышал в шуме ветра и хлопках крыльев:

— Да...

На лицах четверки появилось встревоженное выражение. Первый,что сидел на загривке Змея, резко подался назад, навалился на вбитый в шею кол,Змею вскрикнул от боли, выставил в стороны крылья парусами вперед, даже лапывыпрямил, упираясь во встречный ветер.

К удивлению Томаса враги не отстали, на лицах троих успелувидеть ужас, успел понять, что Олег тоже в этот же момент остановил Змея...

Как две огромные скалы они пронеслись вперед, на поворотезеленый Змей волей-неволей ударил черного собрата правым боком в левый, тогошвырнуло на каменную стену, а зеленому толчка хватило, чтобы успеть свернутьперед поворотом. Красноватый камень пронесся так близко, что едва не оцарапалЗмею бок, он даже крыло загнул под брюхо. Опустились ниже, едва не падая, затемЗмей суматошно замолотил крыльями.

Черный Змей, как успел увидеть Томас, ударился о стену,вдогонку донесся хруст крыла, треск. По каменной стене брызнуло мокрой полосой,а Змея бесформенной кучей швырнуло по крутой дуге вниз, вперемешку со сбитымикамнями.

Ущелье впереди расширялось, высокие стены начали понижаться.Олег оглянулся, лицо было злое и веселое, крикнул мощно:

— Теперь держись крепче!

Томас не понял зачем, все уже позади, но старый ворон зря некаркнет, послушно уцепился, и тут Змей внезапно нырнул вниз, будто утка зарыбой на дно. Сердце Томаса остановилось, он не мог оторвать глаз отприближающихся камней внизу. Затем эти камни ушли вовсе, он увидел небо совсемне там, где ему быть, в животе стало холодно и гадко, его качало и трясло,крылья хлопали со всех сторон, он цеплялся онемевшими пальцами, пока не ощутил,что снова на том же месте, они в том же ущелье, но только летят в обратнуюсторону.

— Ну как? — донеслось веселое.

— Плохо, — ответил Томас мужественно, стараясь невыдать дрожи в голосе.

— Почему?

— Мой пот был раньше только на пояснице, — крикнулТомас, — а теперь, когда твой дурной сарай вздумал порхать кверхубрюхом... то заливает глаза!

Калика хмыкнул с издевкой:

— Да ладно тебе — пот! Знаю, какого он цвета.

Змей торопливо и как-то суетливо снижался. Томас ощутил, чтобедный зверь дрожит — то ли от пережитого страха, то ли от удара в бок,благодаря которому как раз и уцелел, а собрата с двойной мощью бросил накаменную стену.

Земля стремительно побежала навстречу, Змей выбросил всторону крылья, упираясь в плотный воздух. Их подбросило, Томас стиснул зубы,железо на нем звякало, словно за этот полет потерял с десяток фунтов доброгоанглского мяса.

Змей с облегчением упал брюхом, крылья раскинулись от стеныдо стены. Калика соскочил, Томас позавидовал легкости, ему же из-за доспехов спускатьсядолго, а когда ощутил под ногами землю, калика уже суетился у останков черногоЗмея. Троих выбросило, четвертый лежал придавленный, костяная пластинараспорола его как острый нож вскрывает устрицу.

Один еще пытался уползать, а когда калика подбежал, выхватилиз складок одежды нож с зеленым лезвием. Томас ахнуть не успел, как нож словнолучик сам выскользнул из ладони, но калика, не замедляя бега, поймал в воздухе,словно брошенное ребенком яблоко. Раненый с рычанием сорвал с шеи талисман,Олег с разбега прыгнул на его кисть. Томас слышал как хрустнули тонкие кости.

— Кто? — спросил калика жестко.

Томас подбежал, тяжело дыша. Если бы не видел калику, то поголосу принял бы за герцога Крис де Бурга, свирепого и лютого, безжалостногодаже к своим лютого воина. На лице была дикая ярость, и лишь чуть позже Томасзапоздало понял, что отшельник напускает на себя свирепость для устрашения.

— Гореть тебе в аду... — прохрипел чужак.

Он откинулся, затылок ударился о камни, но глаза оставалисьяростными, ненавидящими.

— Да, — ответил калика жестко, — но мы потом,а ты — сейчас.

Он перенес вес на одну ногу, повернулся на пятке. Костихрустнули снова, пальцы чужака перестали скрести ему сапог, бессильно и медленнораскрылись как бутон расцветающей розы, такой же красный и заметный. Раненыйстонал, лицо покрылось крупными каплями.

— Все равно...

Томас подобрал из безжизненной ладони треугольный камешек. Всередине проскальзывали тени, но на ярком солнце рассмотреть больше не удалось.Он сунул в сумку на поясе, калика потом займется, оглядел остальных. Одинторчал в такой же луже крови, распластанный и раздавленный, Томас прошел костальным. Их выбросило в момент удара, а летать без Змея явно не умели.

За спиной послышался страшный вскрик. Томас не оборачивался.Даже цивилизованные народы, дабы получить важные для христианского мирасведения, вольны применять все средства, а уж от варвара тем более нельзяждать, чтобы возлюбил ближнего, как себя самого...

Когда вернулся, калика с озабоченным видом рассматривал ножс зеленым лезвием. Томас поинтересовался:

— Колдовство?

— Оно, — подтвердил калика лаконично.

— Тогда ты как рыба в воде, — сказал Томас соблегчением.

Калика покачал головой:

— Увы...

— А что не так?

— А этого не знаю, — ответил калика.

Томас вздохнул с облегчением:

— Наконец-то! А то уж думал, что тебя убивать пора. Всезнаешь, все видел, все понимаешь... И жить незачем. А что не так с этим ножом?