кадровому офицерству — по духу ближе наши противники… Ремесло у нас одно, потребности одинаковые и одинаковый здоровый уклад жизни военных людей. Мы можем понять друг друга. Что у меня, например, общего с каким-нибудь французским учителем или чинушей из Карпентра или из Клермона? А вот с офицерами рейхсвера[502]… Ладно… Судьба наша — убивать друг друга, но интересно было бы с ними потолковать. Знаете, дружище, что больше всего нам, танкистам, пришлось по сердцу? Одна книга. Интереснейшая книга. Написал ее немецкий генерал Гудериан[503]. Нас с ней знакомили в училище. Вот, скажу я вам, теория!.. Отдай все, и того мало…

На заставе пограничники козырнули двум молодым военным. Сообщили, что у них был разговор с одним бельгийцем. Оказывается, по ту сторону границы два дня стояли мотоциклисты в полной готовности. Но вот только что они получили приказ отойти…

По Шельде медленно скользила баржа; вот она прошла через пограничную линию. Вода в реке одинакова по обе стороны границы.

* * *

В тот же день, под вечер, Манак и Крювилье сидели в кафе за картами с двумя танкистами. Один танкист был парижанин, другой — откуда-то из-под Орлеана. По соседству устроился Бланшар, разложив на столе сегодняшние и вчерашние газеты. Читал их, сравнивал. Сидел, ссутулившись. Вид у него был усталый…

С танкистами уже начали завязываться приятельские отношения. Ну и ребята, их только танки и интересуют!.. Поговори-ка с такими! Гордятся своими машинами, пыжатся. Офицерам нетрудно было убедить их, что танкист — это царь и бог. А ты как думаешь? Вот, скажем, ползешь ты в своем тарантасике, впереди — дерево. Ты и в ус не дуешь, прешь прямо на него. Подмял твой танк дерево, трах! — в щепки!.. Проехал по пеньку, хлоп, хлоп… А тебе хоть бы что, валяй дальше!.. Ну, ясно, царь и бог. А уж хвастуны! Боши? Погоди малость, мы им покажем! У них танки, говорят, куда хуже наших! Броня не та… В Польше это обнаружилось… Специалисты утверждают…

Какой-то сапер (в Конде прислали саперную часть для работ по укреплению границы. Долговременные укрепления? Нет, от них заранее отказались), какой-то захмелевший сапер, которого подзадорили товарищи, встал и вышел на середину комнаты. Кругом зашикали: тише! тише! — Да ну тебя, надоел! — крикнул солдат, в одиночку, для собственного удовольствия, гонявший шары на биллиарде. — Не мешай, заткнись! Непомюсен, затягивай! — И Непомюсен затягивает:

…Она в уборе драгоценном,

Очарует непременно,

Красотой с ума сведет…

У певца был хороший, но не поставленный тенор; он пел, запрокинув голову, и кадык у него ходил ходуном. Каждую строку куплета он подчеркивал короткими взмахами рук, все одним и тем же жестом.

— А ну, получайте! Десятка, десятка и туз! — объявил Крювилье. — Что, обставили вас, кожаные штаны?

Весь кабачок хором подхватил песню. С саперами сидели девицы. — Погляди-ка на ту маленькую, в голубом. Вот бы приударить за такой! — Манак повернулся к Бланшару: — Да будет тебе, уткнул нос в газеты!

— Ты читал речь Рейно? — спросил Рауль.

— Читал. А что? Почему спрашиваешь? — Для приятного разговора… Нет, верно, слушай… ты заметил? — Что заметил? — Числа. — Какие числа?

И две головы склонились над столиком. Водя пальцем но строчкам, Рауль показывал Манаку некоторые места в речи Рейно: — Ну, видел? Чуешь? Нет? Экий бестолковый! Читай: «Военные действия с нашей стороны начались в понедельник, в пять часов утра. Они имели целью покончить c положением, которое длится уже семь месяцев…» Замечай — в понедельник, в пять часов утра. Нынче у нас четверг, — верно, четверг? А теперь читай во вчерашней газете, от среды: «Осло, 9 апреля. — Радио Осло в восемь часов утра сообщило: в ночь с восьмого на девятое апреля военно-морские силы Германии вошли в Ослофиорд, несмотря на сопротивление, оказанное норвежским флотом и артиллерией». А вот тут, гляди: «Копенгаген, вторник, 9 апреля. Сегодня в 5 часов утра по местному времени германские войска перешли границу…» Ну, что? Нарисовать тебе, что ли, на бумаге? Да ведь и так все ясно. Рейно говорит: военные действия, военные действия с нашей стороны, начались в понедельник восьмого апреля в пять часов утра… а в ночь с восьмого на девятое немцы напали на Норвегию, а девятого в пять часов утра они вторглись в Данию… Сделаем выводы: кто же начал первый? А затем… Что там еще сказал Рейно?.. В водах Норвегии ставят мины и прочее… Словом, результат таков: две страны захвачены Гитлером, по всей Норвегии идет война, а этот самый Рейно говорит: «Решающее значение имеет следующий факт: Германия лишилась шведской руды и может теперь удовлетворять только половину своей потребности в стали — и то мирного времени». А вот дальше напечатано: «Таким образом, союзники приобрели важнейшее и длительное преимущество…» Короче говоря, Рейно возрадовался, потирает руки. Этого как раз ему и надо было, вот что он называет «покончить с положением, которое длится уже семь месяцев…» Впрочем, он и не отрицает: «Правительство берет на себя полную ответственность за эту операцию союзников, направленную против Германии…» Ну, так кто же провоцирует войну?..

Манака покоробили эти слова. Он взял газеты, стал искать, сравнивать. — Ага, погоди, ты забыл сказать, Рейно еще вот что заявил: «Между действиями союзников и двумя недавними вторжениями Германии нет ничего общего!» — Бланшар посмеивается: — Ты что же обрываешь строчку? Там еще напечатано в скобках: «Бурные аплодисменты». Разумеется, немцы вторглись, а союзники спровоцировали вторжение, они его хотели, чтобы «покончить с положением, которое длится уже семь месяцев», — и, оказывается, «решающее значение имеет… длительное преимущество», которое они извлекли из этого вторжения, — вот что сказал Рейно. Вор у вора дубинку украл, две разбойничьи шайки спорят, кто нарушил воровскую честь, а решающее значение имеет тот факт, что ни в чем не повинных людей грабят и мимоходом убивают…

— За пиво платят проигравшие, — сказал Манак официантке. Танкисты стали шарить у себя в карманах. Солдатское жалованье — всего пятнадцать су в день. Не то, что у англичан. Один из солдат, внимательно слушавший разговор соседей, повернулся к Бланшару и, понизив голос, спросил: — Так ты говоришь… мы в понедельник начали, в пять часов?.. Утра или вечера?

XIV

Иву Дюплесси устроили очную ставку с членами ТКРД, которых пока еще держали под замком. Повидимому, все