– Куда он собирался лететь? – переспросил Игорь, пожелавсамому себе терпения и христианского смирения. – И почему так внезапно?

– Он был гений, – презрительно пояснила секретарша, какбудто сам Игорь был слабоумный. – Понимаете? Гений. Иногда у него были всякие…импульсивные решения. Вдохновение находило, так он сам говорил. Кроме того, –продолжила она, и губы у нее странно искривились, – он был прекрасный семьянин.О господи… был…

Она не заплакала, но помолчала, шмыгая носом.

– Он очень любил их удивлять… Ирину Николаеву и мальчишек.Понимаете? У них была традиционная семья. Именно традиционная. Они отдыхаливместе, в школу их возили по очереди, созванивались по три раза на день. СергейЛеонидович не любил, когда Ирина Николавна долго не звонила. Нервничал.Господи, да они даже рожали вместе! – Она засмеялась сквозь слезы. – Тогда этоеще было не принято, мальчикам-то девять и семь, но у него же везде свои, онвсе устроил так, чтобы присутствовать… Не знаю, она, наверное, не переживет…

– Н-да… – сказал Игорь. На фоне собственной бесконечнойдомашней войны сусальные сказки о семейном счастье Сергея Мерцалова были емунеприятны. – Куда он попросил вас позвонить?

– Сейчас, сейчас, – пробормотала секретарша. – Да. Вотвизитка. Туристическое агентство “Таласса”. Сергей Леонидович оперировал отцатамошнего генерального директора. Я все передала – на четверых путевки и билетыв какую-нибудь теплую страну, пятизвездочный отель, двухкомнатный номер, на двенедели. Да, он еще просил, чтобы не четырнадцать часов лететь. Ну, я всеповторила в точности…

Игорь положил визитку в записную книжку.

– Потом Ирина Николаевна позвонила, – вспоминая, сказаласекретарша. – И он уехал.

– Жена один раз звонила? – неизвестно зачем спросил Игорь.

– В приемную – один, – добросовестно сказала секретарша. –Может быть, она звонила в операционную, там у Сергея Леонидовича тоже телефон.И на мобильный, конечно…

– Конечно, – согласился Игорь. – Скажите, Марина Викторовна,ничего странного не происходило в последнее время в институте или у СергеяЛеонидовича? Может, его что-нибудь… смущало, пугало? Он ничего такого неговорил?

Секретарша улыбнулась:

– Его никогда и ничего не пугало, Игорь Степанович. Никогда.Именно поэтому он стал тем, кем стал. Скольких я знаю талантливых,необыкновенных, подававших надежды – сплошь пьяницы, неудачники, в лучшемслучае статьи за кого-нибудь пишут. В нашем мире пробиться очень сложно.Медицина консервативна даже больше, чем… – она поискала слово, – православнаяцерковь. Он все смог. Всех убедил, взял штурмом, заставил верить в то, чтоможет руководить институтом, преподавать, совмещать… Это в тридцать пять лет!Нет, он никогда не боялся. Злился, орал, и не по делу, бывало, но боялся?..Нет. И не жаловался никогда. Что поделаешь – герой, супермен, ему нельзя быложаловаться…

Игорь слушал развесив уши.

– Его здесь все любили, – закончила Марина Викторовна итрубно высморкалась. – Теперь ничего не будет, все на нем держалось…

– А замы? – спросил Игорь осторожно.

– Замы – это замы, – непонятно ответила Марина Викторовна. –Что вы хотели, Эля?

В дверь заглядывала хорошенькая девица, очень молодая, какпоказалось Игорю с первого взгляда. Волосы – до попы, личико сердечком, вглазах – скорбь.

– Приехал Александр Дмитриевич, – сказала она Игорю. –Просил сообщить вам об этом и еще спросить, где вам удобнее с ним разговаривать– в его кабинете или он придет сюда?

– Нет, лучше у него, – сказал Игорь. – Минут через десять.Спасибо.

– Я вас подожду и провожу, – пообещала девица и закрыладверь.

– Где ж Марья Захаровна? – себе под нос пробормоталасекретарша, почему-то сильно рассерженная. – Почему это Эля пришла?

– Марина Викторовна, – сказал Игорь, – в кабинет никого непускайте. После обеда подъедут наши сотрудники, просмотрят бумаги Мерцалова.

– Это нужно? – подозрительно спросила секретарша. – Я ж вамвсе рассказала.

– Нужно, – уверил Игорь. – Конечно, нужно. Было бы не нужно,мы бы этим не занимались…

Он спросил еще, во сколько Мерцалов вчера уехал и нет ли унего шофера. Точного времени отъезда шефа секретарша не помнила, и шофера унего не было.

– Спасибо, – сказал Игорь. – Вы очень хорошо со мнойпоговорили.

Секретарша пристально смотрела ему в лицо, как будто начто-то решаясь. На что-то очень неприятное, но необходимое. Игорь хорошо зналтакой взгляд и помешкал, давая ей возможность принять решение.

И она его приняла.

– Игорь Степанович, – сказала она сдержанно, – понимаете, вкаждой избе есть сор. И теперь, когда так… случилось с Сергеем Леонидовичем,наверное, вы будете его долго выносить. Я только хочу предупредить вас – даже унас не всем и не всегда можно верить. И даже если то, что говорят, очень похожена правду, понимаете?

– Нет, – сказал Игорь и вспомнил Ларионова. Это была егоманера, отвечать на вопросы по возможности искренне. – Не понимаю. Объясните.

– Ничего не могу объяснить, – грустно ответила секретарша. –В нашем институте про Сергея Леонидовича ходили просто самые чудовищные слухи.Я не желаю их повторять. Не верьте им, вот и все.

“Ничего себе – все”, – подумал Игорь.

– Ладно, – сказал он вслух, поняв, что ничего конкретного отнее не добьется, – мы еще к этому вернемся. К этим вашим слухам. До свидания.

Секретарша не ответила. Она смотрела в сторону, прижав корту кулак, из которого торчал носовой платок.

Красотка Эля, по непонятным причинам заменившая МарьюЗахаровну, ждала его в холле. На ней не было халата, как на большинстве обитающихна этаже людей, на длинных пальчиках – маникюр, из чего Игорь сделал вывод, чтоона не врач.

– Пойдемте! – позвала она Игоря. – Гольдин этажом ниже. Унас вся иерархия выстроена по этажам.

Это удобно.

– Действительно, – согласился Игорь. Пришел лифт, и Эляшагнула в него первая.

– Нам ехать пять секунд, – зачем-то сказала она, нажимаякнопку. Двери закрылись, лифт плавно пошел вниз, дернулся и остановился.

– Зачем вы это сделали? – спросил Игорь невозмутимо.

– Что? – спросила Эля. Она сильно нервничала и знала, чтоИгорь это заметил.

– Остановили лифт, – пояснил Игорь безмятежно.

– Вы же не смотрели в мою сторону, – сказала она с некоторымвызовом.