Левая рука!— сказал себе Роланд, когда они прошли черездверь и он отделился от Эдди. —Не забывай! Рука левая! Левая!

Он видел, как Эдди и Джек, пошатнувшись, упали и покатилисьпо каменистому склону, обрамлявшему песчаный пляж, «сражаясь» за револьвер вруке Андолини.

У Роланда еще было время подумать о том, что вот будетвесело, если вернешься в свой мир и обнаружишь, что, пока тебя не было, твоетело тихонечко умерло… но время вышло. Уже поздно о чем-либо думать, поздноповернуть назад.

12

Андолини так и не понял, что произошло. В его сознании всесмешалось: и уверенность в том, что он сошел с ума, и мысль, что Эдди вколол внего что-то или брызнул в лицо газом, и вера в то, что мстительный Бог егодетства наконец-то устал от его злодеяний и, вырвав его из знакомого мира,поместил в это жуткое чистилище.

А потом он увидел открытую дверь, из которой на каменистуюземлю лился белый свет — свет из балазарового сортира, — и понял, что можновернуться обратно. Прежде всего Андолини был человеком практичным. Позже онподумает обо всем, что с ним случилось. А сейчас он собирался прикончить этогозасранца и вернуться через дверь.

Силы, которые покинули Джека в момент потрясенногоизумления, теперь вернулись. Он сообразил, что Эдди пытается вырвать у негомаленький, но весьма продуктивный кольт «Кобру», и ему это почти удалось.Грязно выругавшись, Джек потянул его обратно, попытался прицелиться, но Эддиопять мертвой хваткою вцепился ему в руку.

Андолини надавил коленом на правое бедро Эдди, прямо набольшую мышцу (брюки Джека, дорогие, габардиновые — все в грязно-сером песке),и Эдди вскрикнул от боли.

— Роланд!— позвал он.— Помоги мне! Помоги, ради Бога!

Андолини рывком повернул голову, и то, что он увидел, сновавыбило его из равновесия. Там стоял парень… только больше похожий на призрак,чем на человека. Но отнюдь не на Каспера, Дружелюбное Привидение. Парень елестоял на ногах. Его белое, изможденное лицо заросло щетиной. Клочья изодраннойрубахи пошевеливались на ветру, обнажая выступившие ребра. На правой руке — окровавленнаяповязка. Парень явно был болен и умирал, но даже в таком состоянии он выгляделдостаточно грозным, чтобы Андолини себя почувствовал сваренным всмятку яйцом.

И у него была парочка револьверов.

Таких древних, что они казались старше, чем горы, как будтоон взял их из музея Дикого Запада… но это были револьверы, и они могли быть врабочем состоянии, и Андолини вдруг понял, что сейчас ему нужно переключитьсяна этого бледного человека… если только это действительно человек, а непризрак, потому что, если это призрак, тогда не стоит и переживать.

Андолини отпустил Эдди и резко перекатился вправо, даже непочувствовав острого выступа камня, о который он разорвал свою куртку запятьсот зеленых. В тот же миг стрелок выхватил револьвер левой рукою — неважно, болен он или здоров, бодрствует или еще как следует не проснулся,движение это было таким, как всегда: быстрым, как вспышка молнии летней грозой.

Мне конец, подумал Андолини с каким-то болезненнымизумлением. Боже, я в жизни не видел, чтобы кто-то так быстро… Я пропал,пресвятая Дева Мария, сейчас он меня прикончит, сейчас он меня…

Человек в разорванной рубахе нажал на курок, и Джек Андолиниподумал — действительно подумал, — что он уже отошел в мир иной, и только потомсообразил, что вместо выстрела услышал только глухой щелчок.

Осечка.

Улыбаясь, Андолини встал на колени и поднял свой кольт.

— Не знаю, кто ты, но на прощание можешь поцеловать себя взадницу, гребаный призрак, — сказал он.

13

Эдди сел. Его била дрожь. Обнаженное тело покрылось гусинойкожей. Он видел, как Роланд вытащил револьвер. Услышал глухой щелчок вместовыстрела. Увидел, как Андолини поднялся на колени, как что-то сказал, и прежде,чем сам осознал, что он делает, Эдди нащупал рукою камень с острыми краями.Вырвав камень из песка, Эдди швырнул его что есть силы.

Камень попал Андолини в затылок. Из дырки в черепе ДжекаАндолини брызнула кровь. Андолини выстрелил, но пуля, которая наверняка быубила стрелка, ушла в сторону.

14

Не совсем чтобы в сторону,— сказал бы стрелок.— Когда пулясвистит у тебя у щеки, вряд ли ты скажешь, что она ушла в сторону.

Немного оправившись после выстрела Андолини, большим пальцемон взвел курок револьвера и еще раз нажал на спусковой крючок. На этот разревольвер выстрелил — сухой властный звук разнесся эхом по пляжу. Чайки,спавшие на камнях, взвились в воздух вопящей испуганной стаей.

Пуля стрелка должна была бы прикончить Андолини, но тот какраз пошатнулся и повалился на бок, оглушенный ударом в голову. Грохот выстрелаказался далеким, ненастоящим, но дымящаяся дыра в левом рукаве у локтя былаочень даже настоящей. Боль привела его в чувство, Андолини поднялся. Одна рукабесполезно болталась, в другой дрожал пистолет, выискивая цель.

Первого он увидел Эдди. Эдди-наркомана. Эдди, которыйкаким-то непостижимым образом затащил его в это безумное место. Эдди стоялсовсем голый, в чем мать родила, и дрожал на студеном ветру, обхватив себяруками. Ладно, пусть он здесь умрет, но он не откажет себе в удовольствииприхватить Эдди Дина с собой.

Андолини поднял пистолет. Маленькая «Кобра», казалось,весила фунтов двадцать, но он все же с ней справился.

15

Только бы не осечка,— угрюмо подумал Роланд и взвел курок.Сквозь крики чаек он различил мягкий масляный щелчок — патрон встал на место.

16

Осечки не было.

17

Стрелок целился не в голову Андолини, а в пистолет у него вруке. Он не знал, понадобится им еще этот человек или нет. Ну а вдругпонадобится?! Он нужен Балазару, а поскольку опасения стрелка подтвердились, иБалазар проявил себя человеком опасным, то с ним лучше выбрать линию поведениянаиболее безопасную.

Выстрел его был хорош, несмотря на непреднамеренную отдачу,и это неудивительно. Но то, что случилось с Андолини, удивления было достойно.Роланд знал, что такое бывает, но только дважды за всю свою жизнь он видел, каклюди стреляют друг в друга одновременно.

Тебе, парень, сегодня не повезло, подумал стрелок, когдаАндолини пошел с дикими воплями к воде. По рубахе и брюкам стекала кровь. Наруке, в которой он держал свой кольт, отсутствовало пол-ладони. Сам пистолетвалялся на песке бесполезным куском искореженного металла.

Эдди ошеломленно уставился на него. Больше уже никого необманет лицо Джека Андолини, лицо пещерного человека. Потому что теперь лица унего не было. На его месте осталось только обожженное месиво кровоточащей плотии черная вопящая дыра вместо рта.