Подумано – выполнено. Ял, повинуясь графу Гэйру, чутьнаклонился вперед и, легко взрезая толщу воды, стал углубляться в океан. И вот– ял под водой по самый край борта. Его похожесть на лодку теперь полностьюоправдывалась. О том, что рыбы и прочие обитатели соленых глубин улепетывают отнего во все лопатки, приходилось только догадываться.

К сожалению, ничего, кроме облегающих корпус аппарата истеной встающих вокруг струй, видно не было.

Побыли капитаном Бладом, героем любимых в детстве книг, и –будя. Так решил граф и выдернул ял из воды.

Он играючи выполнил петлю Нестерова, «бочку» и вертикальныйвзлет. Когда подлетел к берегу, оказавшемуся островом, вполне вероятно,необитаемым, то понял, что наигрался. Что пора возвращаться к себе, за облака,и ложиться на прежний курс. Так он и поступил.

Интересно, видят ли его с земли? Ял шел на большой скорости,но сопротивления воздуха не было, в точности как на галерее виманы, дым отсигареты Сварога безмятежно клубился, словно на земле в безветренный день…Черт, это еще что такое?

Левее, гораздо ниже, почти параллельным курсом шел небольшойчерный коврик, на котором восседал человек в темно-коричневом одеянии.

Еще один звездочет куда-то шествует по старинке. Только одетскромно – должно быть, в повседневную форму, синяя хламида с золотым шитьем уних – парадно-выходная…

Коврик-самолетик значительно уступал в скорости и вот-вотдолжен был остаться за кормой, но Сварога охватило озорное желание пообщатьсясо случайным попутчиком. Он сбросил скорость и стал снижаться, однако произошлочто-то странное: заметив его, человек в коричневом встрепенулся, быстрозашевелил пальцами, коврик камнем упал вниз и мгновенно затерялся в редкихоблаках. Сварог недоуменно пожал плечами. Должно быть, некие сложности здешнегоэтикета…

Он махнул рукой и тут же забыл об этом – внизу показаласьрезиденция юной императрицы. Зрелище было впечатляющее. Над облаками парилакрохотная страна – огромные парки, заключенные в рукотворную сеть аллей идорожек, диковинные цветки десятков фонтанов, поросшие лесом холмы, зеленыеполя, скалы с водопадами и гротами, изумрудные лужайки, широкие каменныелестницы, спускавшиеся уступами к тихим речкам и заводям, десятки красивыхдомиков, разбросанных в дубравах. Над окружающим великолепием господствовалзамок – огромный, без четких очертаний лабиринт зданий самой разной высоты (и,похоже, самых разных архитектурных стилей), внутренних дворов, крытых галерей иоткрытых лестниц, квадратных и круглых башен с остроконечными, плоскими,зубчатыми крышами, куполов, шпилей, затейливых флюгеров, темно-алой итемно-серой черепичной кровли, золотых крыш, алых крыш, даже зеркальных. Сотниокон отражали лучи заходящего солнца. Вся эта пышность выглядела чуточку варварской,но красивой, и другого дома у Сварога отныне не имелось.

Он вздохнул и пошел на посадку.

Фейерверк рассыпался в ночи мириадами разноцветных огней –одни тут же гасли, взрываясь снопами молниеносных искр, другие медленно чертилисложные кривые, вспыхивали загадочными фигурами, превращались в призрачныепарусники, разноцветных чешуйчатых драконов, сложнейшие орнаменты. На кронахдеревьев внизу играли тени, ежесекундно менявшие направление и цвет. Сварогсмотрел, не в силах оторваться. На широких перилах галереи рядом с его локтемстоял высокий бокал – он моментально наполнялся вином, сам собой, стоило егоосушить. В ярко освещенном зале за его спиной играла музыка; аллеи внизу,насколько хватало взгляда, светились рядами разноцветных лампочек, свободноплававших в воздухе над дорожками, лужайками, лестницами и прудами, скопищемсветлячков отражавшихся в темной воде.

Он был спокоен и безмятежен. Он никуда не спешил, никомуничего не был должен, свободен от каких бы то ни было обязанностей и дел.Такого с ним давненько не случалось, и оставалось лишь с полным на то правомтихо блаженствовать. И, честно говоря, чтобы достойно завершить вечер,оставалось снять сговорчивую ляльку, с чем не было никаких проблем. Вполне естественныйход мыслей, свойственный и десантному майору, и придворному графу…

Прелестниц здесь хватало. А прочно устоявшейся моды, похоже,не имелось. Сварог видел красоток в невероятно пышных, громоздких и затейливыхнарядах, которые непонятно как и снимать. Видел красоток в отчаянно коротких иоткрытых платьях. Мужчины тоже блистали разнообразием фасонов. Многие изкостюмов, он уже понял, были маскарадными нарядами минувших эпох – но не зналкоторые, все были для него одинаково экзотичными. Зато стиль галантногообхождения ничем особенным не отличался, и не было нужды переучиваться заново –несколько раз быстроглазые красавицы делали Сварогу вполне недвусмысленныенамеки, но он не спешил в здешние будуары, хотел набраться впечатлений еликовозможно больше.

Он допил вино, полюбовался, как искрящаяся пузырькамизеленоватая влага, возникая из ниоткуда, наполняет бокал, поднимаясь ксине-красному ободку на кромке, выполненному тончайшей, как крылья бабочки,мозаикой. Поставил бокал на перила, взглянул вверх.

Юпитер висел в ночном небе, огромный, ало-полосатый.Казалось, до него можно дотронуться, Сварога так и подмывало протянуть руку, ноон боялся, что кто-нибудь заметит. По обе стороны алого гиганта выстроилсядесяток спутников – желтых, белых и зеленых, и самый маленький был размером спривычную Сварогу луну на земном небе.

Над темными кронами вспыхнули исполинские снежинки,переливаясь зеленым, фиолетовым, золотым.

– Интересно, внизу сейчас что-то из всего этоговидно? – спросил Сварог соседа.

Сосед, мужчина средних лет с длинным меланхоличным лицом,уже довольно долго стоял на галерее поодаль от Сварога, не навязываясь всобеседники и не пытаясь обратить на себя внимание, – просто убивал времяна свой лад, задумчиво глядя вниз. Возможно, это был чиновник королевскойканцелярии, отдыхавший от дел. Возможно, поэт, рождавший очередной шедевр.Сварог пожил достаточно, чтобы убедиться: хороший поэт – это не обязательнобледный юнец с горящим взором и буйными кудрями, а хороший полковник – вовсе необязательно двухметровый верзила с физиономией дебила.

– Снизу все прекрасно видно, – сказал сосед,ничуть не удивившись, столь непринужденно, словно охотно поддерживал давноначавшийся разговор. – Если небо безоблачное, зрелище получитсявпечатляющее. К сожалению.

– Почему – к сожалению?

– Все было бы гораздо проще, окажись там, внизу, полныедикари, считавшие бы нас богами. К сожалению, они цивилизованы настолько, чтоне верят в нашу божественную природу и умеют завидовать. А зависть, о которойизвестно, что утолить ее ни за что не удастся, – чрезвычайно опасноечувство. Зависть разжигает изобретательность. Тот, кто не опасен сегодня, можетстать опасным через век, через тысячелетие… Вы еще многого не усвоили, графГэйр.

– Вы меня знаете?