Сварог поймал себя на том, что этот человек ужасно егораздражает и злит, но чем-то определенно нравится. Еще и потому, что занимаетсясерьезным делом посреди беззаботного веселья. Глядя вслед удалявшейся сухопаройфигуре, Сварог покачал головой: он верил и в Бога, и в черта, но когда тебестоль скучно и буднично сообщают, что дьявол – не абстрактный обитательтаинственной, далекой бездны, а существо, находящееся где-то рядом и склонноето и дело вмешиваться в окружающую тебя жизнь… Честное слово, это многоеменяет.

Он вернулся в зал. Зал был исполинских размеров, в немпреспокойно могла бы вести воздушный бой парочка истребителей, не чувствуя себяособенно стесненно. В глазах рябило от сотен разноцветных костюмов, причемгости вели себя так, словно обычной силы тяготения здесь не существовало –танцующие пары там и сям порхали в воздухе, как яркие мотыльки, другиепрогуливались словно бы по невидимым лестницам, не глядя под ноги – и не падая.В одном углу кружился в быстром танце хоровод пестрых фигурок, в другомтанцевали попарно под медленную томную мелодию, в третьем пары под бравурныетакты летели вперед змейкой, выписывая зигзаги, рассыпаясь и смыкаясь. И укаждой группы была своя музыка, словно ее сопровождал неотступно невидимыйоркестр, окруженный незримым барьером, чтобы его игра не мешала другим. Межтанцующими, ухитряясь не задевать их и не нарушить сложных фигур, расхаживалипарами и кучками заоблачные жители, хозяева летающих замков, – чиннобеседовали, флиртовали, смеялись.

Сварог никак не мог найти себе места в этом многолюдномчужом веселье.

Он был без маски, но лишь раз или два перехватил заинтригованно-любопытныевзгляды. Большинство гостей не обращали на него внимания – ларов всегонесколько тысяч, но вряд ли все знают всех, молодежь взрослеет и выходит всвет, появляются порой на людях затворники, мизантропы и домоседы, семьи тех, ского снята немилость… Тем, кто живет более семисот лет, свойственна некотораярассеянность (он поначалу изумился, узнав, сколько предстоит жить ему самому,но потом свыкся).

Что дальше? Ничего этого он танцевать не умел – подсобныхзаклинаний на сей счет почему-то не отыскалось. Можно бы поиграть в карты иликакие-то сложные настольные игры со стариками, удобно расположившимися навнутренних галереях, но он не знал и здешних игр. Оставалось подпирать стенкуда время от времени выходить под ночное небо полюбоваться Юпитером. А когданадоест, искать женского общества. Беглые наблюдения за здешними холенымикрасотками с деланно наивными глазами и их кавалерами быстро убедили его, чтолегкость нравов не уступает версальской. До бесстыдной непринужденности,прилежно запечатленной древнеримскими историками, было, конечно, далеко, но этоозначало лишь, что внешние приличия строго соблюдались, и только.

Сварог чувствовал легкие угрызения совести при воспоминаниио грустных глазах провожавшей его Меони, но извечное мужское легкомыслие быстровзяло верх. В конце-то концов, если строго разобраться, Меони ему не жена идаже пока что не любовница, а то, чего она не знает, ей не повредит. И он решилдля себя проблему так, как решали ее бесчисленные поколения мужчин во всеэпохи.

Обретя ясную и конкретную цель, он воспрянул духом, дажеприосанился, и походка приобрела охотничью упругость.

– Граф Гэйр!

Сварог обернулся, на всякий случай вежливо раскланялся,выставив вперед правую ногу, согнув колено и прижав руку к сердцу. Емуприветливо улыбалась из-за карточного стола незнакомая старуха, в длинном,вопреки моде, платье, невероятно дряхлая на вид, но державшаяся удивительноживо.

– Граф Гэйр, рада вас видеть! Здесь про васрассказывали всякие небылицы – будто бы вы отправились в Море Мрака ловить толи Великого Кракена, то ли самого дьявола, будто бы вас там превратили вводяного или во что-то похуже… А вы в полном здравии, я рада!

– Эти слухи… – сказал Сварог небрежно, словнозаправский светский лев. Он нетерпеливо переступил с ноги на ногу – пару минутназад с удовольствием остановился бы побеседовать, но теперь его влеклошуршанье платьев и звонкий смех поодаль. К тому же старушка могла иразобраться, что беседует не с тем…

– Не спешите, не спешите, – укорила зоркаястаруха, подметив его нетерпение. – Успеете еще потискать этих… – Иона выразилась о ближайших красавицах с вольной непринужденностью старогодрагуна. Решительно смешала в кучу лежавшие перед ней диковинные восьмиугольныекарты, фишки, золотые монеты, повернулась к соседу, столь же ветхому старичку:– Вы знаете, барон, бабушкой этого шалопая могла оказаться я, если бы надостопамятном балу в Аркетане…

Судя по безнадежно-унылому лицу барона, историю эту онслышал столько раз, что давно выучил наизусть.

– Ну вот, барон пригорюнился, – сказаластарушка. – Нет бы сказать прямо, что память меня вновь подводит и я всотый раз вспоминаю одно и то же… Как будто у вас самого память лучше. ГрафГэйр, а ну-ка, куда это вы?! Нет, вы уж оставайтесь с нами и поговорите послестоль долгого отсутствия со скорбной памятью герцогиней Рудар, вашим искреннимдругом и доброжелателем, если не забыли, с вашей несостоявшейся бабушкой… Вы ив самом деле плавали в Море Мрака ловить Великого Кракена? Мой дедушка тожеловил Великого Кракена, а чем все кончилось? Неужели я вам не рассказывала, какон сгинул неизвестно где? (Сварог машинально мотнул головой.) В самом деле, нерассказывала?! Ну-ка, присаживайтесь! Только сначала вы мне расскажете, гдестранствовали и что вытворяли!

Спасения не было. Сварог приготовился неуклюже врать споследующим неизбежным разоблачением. Обреченно вздохнул и шагнул к свободномустулу – к великой радости вмиг повеселевшего барона.

Какая-то маска налетела на него, обдав нежным ароматомнезнакомых духов, схватила за руку и потащила прочь, через плечо крикнувстарушке:

– Извините, герцогиня, похищаю! Нравы у нас, нынешнеймолодежи, самые ужасные!

Сварог послал герцогине обаятельную улыбку вкупе с пожатиемплечами, лицемерно притворяясь, будто ужасно огорчен разлукой. И поспешил вследза синей маской – по лестнице вниз в аллею, в какие-то закоулки аккуратноподстриженных кустов, белых статуй на черных постаментах и звонких фонтанчиков.Маска остановилась, мимоходом шлепнула по лбу зеленую малахитовую лягушку накруглом постаменте, повернулась к Сварогу лицом:

– Ну как, ловко я вас похитила?

– Весьма изящно было проделано, – поклонилсяСварог, откровенно разглядывая ее.

На ней была воздушная белая блузка с глубокими вырезамиспереди и сзади, открывавшая круглые плечи и прочее, достойное внимания.Красная юбка вверху тесно облегала, а внизу свободно ниспадала – недолгониспадала, впрочем, открывая стройные ножки на значительном протяжении.Роскошная золотистая коса переброшена через плечо на грудь, в косу вплетенызолотые монеты, и на шее ожерелье из таких же монет. Незнакомка заложила рукиза спину, прислонилась к постаменту и столь же откровенно разглядывала Сварога.