Хохлов вдруг вспомнил:

– Подожди. Подожди, Оль. Лавровские мне сказали, что он всетолковал про какие-то деньги! Ну, Кузя толковал!.. И Родионовна мне говорила!Что у него теперь есть деньги и всякое такое! Он… вам ничего об этом неговорил, когда вчера приходил? И зачем он вообще приходил?!

Ольга вспоминала, даже лоб наморщила.

– Пожалуй… пожалуй, он говорил про деньги. Да, да, точноговорил! Он говорил до твоего прихода, что теперь у него есть деньги и онженится на Родионовне! Но мы как-то быстро с этой темы… съехали.

– А зачем он приходил?

– Не знаю. Просто так. Он часто приходит просто так, ему жесовсем нечего делать по вечерам! Ни детей, никого… Ну вот, он приходит иизводит Димона.

Хохлов провел на листе длинную перпендикулярную линию исправа от линии написал: «Деньги неизвестного происхождения». И поставил знаквопроса.

Подумал и спросил:

– Может, он наследство получил? Как в кино?

Но эта мысль никуда не годилась именно потому, что быласлишком похожа на кино, а киношные сценарии, как правило, радикально отличаютсяот настоящей жизни!..

– Мить, хочешь, я кофе тебе сварю?

Хохлов кивнул. Можно и кофе, раз уж виски пить расхотелось.

Слово «деньги», написанное на бумаге, притягивало к себе,как магнит.

– А у меня из конторы деньги украли, – задумчиво сказал он вспину Ольге, которая гремела посудой, доставала чашки и маленький кофейничек. –Много.

Она обернулась, бросив кофейничек:

– Да ты что?!

– Ну да. Ночью меня вызвали в контору, сказали – грабеж. Изнаешь, Оль, странно так!.. Никто не знал про эти деньги! Я их до банка вМоскве просто не довез, в сейфе оставил. У меня работы было много, а чтоб добанка доехать по нашим пробкам, нужно часа два точно! Два туда, два обратно, итам еще сколько-то, вот и выходит полдня, а у меня времени, ну, совсем не было.И никто про них не знал!

– А охранник? У тебя же в офисе охранник?!

– Да в том-то и дело! Какая-то женщина попросиласьпозвонить, что ли! Он говорит, красивая очень и… приличная. Мужу хотелапозвонить, что у нее машина не заводится, а на улице тридцать градусов. Онвпустил. Что там дальше было, он не признается, но и без признаний все ясно. Настоле у него два стакана, закуска и водка обнаружились. Водкой его дамаугощала. Он говорит, что у нее с собой была. Он выпил и больше ничего непомнит.

– Ничего себе! – почти по слогам произнесла Ольга. – Мить,но это какое-то невероятное совпадение, чтобы в одну ночь убили Кузю и у тебяукрали деньги! Подожди, а сейф? Они же у тебя не просто в столе лежали,правильно?

– Сейф открыт ключом, – сказал Хохлов, морщась оттого, чточувствовал себя идиотом. – Все честь по чести, никаких медвежатников ненаблюдается!

Ольга присела к столу.

– Значит, она ему что-то подмешала в водку?

– Да снотворное небось, что еще она могла ему подмешать! Немышьяк же! – Он морщился и говорил грубо, все из-за того, что сам идиот, бросилв офисе такую сумму долларов, вот и поплатился! – Отоварила его по полнойпрограмме, он вырубился, а она забрала мои деньги!.. Открыла ящичек ключом, иготово дело!..

Тут Хохлов вдруг стукнул кулаком по столу так, чтоподпрыгнули и зазвенели стаканы, и даже несокрушимая бутыль с вискипокачнулась.

– Мить, а камеры? Или у тебя их нет?

– При входе есть одна, и на ней ничего не видно – простокакая-то баба в шубе! В коридоре тоже есть, но она как знала, понимаешь! Всевремя спиной поворачивалась, и темно там! По ночам же свет не горит! А камеры уменя самые простые, не такие, как в фильме «Тайны Пентагона»!

– А что охранник?

– Да ничего охранник! Когда очухался, все сразу рассказал.Башка у него болела, он из стороны в сторону качался. Ну, менты его на всякийслучай тоже в «обезьянник» загребли, как Димона. Больше-то некого! Говорят,вполне возможно, он сообщник бабы этой. А я им говорю, что этого быть не может,потому что, когда я деньги привез и положил в сейф, этот охранник еще несуществовал в природе.

– Как?!

– А так! Я его на работу нанял четыре дня назад. Он суткиотдежурил, двое дома пробыл и опять на сутки вышел. Он о деньгах вообще ничегоне мог знать! И ключа у него быть не могло, и копии моих ключей он не могсделать, потому что, когда в первый раз на сутки вышел, я на работу вообще неприезжал! А ключ только у меня, больше ни у кого нет!

Ольга вернулась к плите и стала там что-то делать, на ощупь,как слепая. Хохлов закурил.

…и вообще все это странно очень! Охранник второй раз наработу вышел и сразу какую-то бабу на «охраняемый объект» пустил! И он, Хохлов,нанимал его, собеседование проводил, важность задачи объяснял! Сто тысячсперли, жалко, что не миллион! Была бы тебе наука, предприниматель чертов!..

– Слушай, Мить, – вдруг сказала Ольга. – А не про эти лиденьги Кузя все твердил, а?

– Про мои?! – поразился Хохлов. – Да нет, Оль, ты что?!

– Хорошо, тогда объясни мне, откуда у него деньги?!

– Да, может, он гонорар за статью получил, шестьсотдолларов, вот тебе и деньги! Ты же знаешь, что такая сумма, по Кузинымпонятиям, могла называться деньгами!

– Он ведь не сумасшедший! Странный, да, но все-таки нешизофреник и не даун! Вряд ли он стал бы рассказывать, что у него появилисьденьги для женитьбы, если бы речь шла о шестистах долларов!

– Оль, но еще глупее всем рассказывать про то, что у тебяпоявились бабки, если ты собираешься их украсть! Причем у друга!

– Митя, не бывает таких совпадений!

– Не знаю, – отрезал Хохлов. – Не знаю. Дай мне бутерброд сколбасой.

Она подумала немного, будто не сразу поняла, о чем онпросит.

– Тебе с какой?

– Да все равно мне. Только побольше!

Ольга отрезала толстый ломоть черного хлеба и почти такой жетолстый ломоть розовой «Докторской» колбасы и еще сверху пристроила унылыйпетрушечный листик – украсила – и сунула Хохлову.

– Сейчас будет кофе.

– Фа-во-фо, – с набитым ртом ответил тот, что означало«хорошо».

– Мить, а родственники у него есть? У Кузи? Может, с нимипоговорить?

Хохлов пожал плечами.

Стройная схема расследования никак не выстраивалась, и онненавидел себя за это. Нужно думать, принимать решения и отвечать за них, а он…не может. Не получается у него!