– Сначала своего мужа заведи, а потом чужихкритикуй! – тут же заорала оскорбленная до глубины души Катька.

За такой интересной беседой они как-то незаметно проскочиливсе проходные дворы и вышли уже на улицу. Навстречу попадались прохожие,которые глядели с опаской на двух орущих друг на друга с виду приличных женщин.

– Ну все! – Ирина глубоко вздохнула и с шипениемвыпустила воздух через плотно сжатые зубы. – Раз вы так обо мне думаете,то знать не желаю обеих! Ишь что выдумали – я, видите ли, покушаюсь на ихмужей! Рехнулись обе!

Она оттолкнула Катьку и бросилась вперед.

Катя и сама понимала, что малость перегнула палку. Но онабыла очень внушаема и вчера после разговора с Жанной полностью прониклась ееидеями. Сегодня же при свете дня все казалось совершенно иным. В самом деле – счего это Жанка так напустилась на Ирку? Ну, Ирка у них, конечно, интереснаяженщина, но с мужчинами ей отчего-то не везет. И вовсе она не вешается напервого встречного, это уж Жанка все врет! Что ж, если встретился мужчинамечты, то всех подруг распугать? Так не в вакууме ее Ашотик живет, не вбезвоздушном пространстве, вокруг него и другие женщины есть! А, как известно,свинья грязи найдет, если захочет! Нет, в этом вопросе Жанна явно неправа. Она,Катя, к примеру, мужу своему полностью доверяет.

Тут же защемило сердце – как он там, в санатории? Как себячувствует, не скучает ли, как его кормят, какие принимает процедуры? А хорошобы поехать в эту самую Осиновку и заскочить потом в санаторий, проведатьВалика! Там ведь рукой подать! Но одна Катя ехать не может, подруги правы, онав трех соснах заблудится, к тому же после того, что случилось в субботу, ейстрашно в лес войти.

– Ирка! – опомнилась Катя, заметив, что стройныйсилуэт подруги мелькнул далеко впереди. – Ирка, подожди!

Ирина не хотела ничего слушать, только зашагала еще быстрее.Сообразив, что сейчас подруга скроется за поворотом, Катя припустила за ней бегом.

– Ирка! – пыхтела она на бегу. – Ну постой жехоть минутку!

Ирина не оглянулась, только еще сильнее прибавила шагу.Катерина тоже поднажала, но странное дело: Ирина шагала быстро, но с виду неторопилась, Катя же неслась, сметая все на своем пути, а расстояние междуподругами не сокращалось.

– Ну, Ирка, – Катя совсем запыхалась, – я жене успеваю…

– Спортом надо заниматься, – холодно посоветовалаИрина, бросив обиженный взгляд через плечо и немного замедлив шаг, – икушать меньше на ночь.

– А утром можно? – пропыхтела Катя.

– Утром тоже нельзя!

– Ириша, ты только не обижайся! – Катя схватилаподругу за руку. – Это все Жанка, она совсем сдурела! Ужасные вещиговорит!

– Да я ее видела, – вздохнула Ирина, – точноу нашей Жанночки крыша поехала. Но ты тоже хороша, идешь у нее на поводу!

– Но если действительно ты у нас красивая свободнаяженщина и…

Тут Ирина так грозно сверкнула глазами, что Катька тотчасзакрыла рот руками:

– Молчу, молчу! Рта не раскрываю! А про Осиновку можно?Как же мы туда доберемся без Жанки?

– Молча! – рассердилась Ирина. – На рейсовомавтобусе поедем, а там пешком всего километра полтора, не смертельно. Ты вотчто, Катерина, оденься попроще, обувь удобную, вроде бы мы за грибамисобрались. Ну, в общем, чтобы в глаза никому не бросаться… Мало ли что…

– Поняла! – обрадовалась Катя. – Вот как разу меня та оранжевая курточка…

– Р-р-р, – зарычала Ирина. – Катька, я тебяофициально предупреждаю: если увижу тебя в той оранжевой куртке – я тебя убью!

– Ты же сама сказала – попроще, – заныла Катя.

– Задушу собственными руками, как тот тип – ОксануРаевскую!

– И вовсе он ее не задушил, – бормотала Катя,сдаваясь, – он ее какой-то железякой ударил…

Наутро Катя встала, полная надежд. Все складывается простоотлично: сейчас они с Иркой поедут в Осиновку и, надо думать, раскроют тамтайну убитой блондинки. А потом заскочат навестить Валика.

Одеться нужно было по-походному, а все походные вещи в домепринадлежали Катиному мужу профессору Кряквину. Катя подошла к шкафу и опасливопокосилась на носорога. Носорог смотрел на нее сверху издевательски и, кажется,говорил: только попробуй открыть шкаф, увидишь, что будет!

– И нечего так на меня смотреть! Я тебя нисколько небоюсь! – проговорила Катя и решительно распахнула дверцы.

Носорог не шевельнулся, и она нырнула в глубину шкафа, какныряльщик в голубые воды коралловой лагуны.

В шкафу было пыльно, темно и пахло Валиком. У Катеринынестерпимо защипало в глазах – то ли от тоски по мужу, то ли от многолетнейпыли. Она торопливо похватала первые попавшиеся шмотки и выволокла их на пол.

Поверх кучи одежды лежала мужнина клетчатая рубашка,выгоревшая под безжалостным африканским солнцем. Катя прижала ее к себе ижалостно всхлипнула. Что-то поделывает сейчас Валик? Вспоминает ли о жене, иесли вспоминает, то как – тоскует по ней или радуется передышке от семейнойжизни?

Но расслабляться и отвлекаться на чувства было некогда, иКатя занялась делом. Она попробовала натянуть на себя рубашку, но это оказалосьневыполнимой задачей – профессор Кряквин был худощавым и невысоким мужчиной,Катя же отличалась крупными и объемными формами, поэтому рубашка никак на неене налезала.

– Да что же это такое! – проговорила Катя,безуспешно повторяя попытку. – Наверное, эта чертова рубашка просто селаот многочисленных стирок…

Она дернула посильнее, и злополучная рубашка с трескомразорвалась по шву.

Катя грустно уставилась на две клетчатые тряпочки, вздохнулаи вытащила из груды одежды походные брезентовые штаны. Как ни странно, ейудалось с некоторым трудом натянуть их на себя – вероятно, профессору штаныбыли велики и держались только за счет ремня, на Кате же они сидели как влитыеи несколько стесняли движения.

– Ничего, разносятся! – удовлетворенно проговорилаона и принялась перебирать одежду в поисках какой-нибудь походной куртки.

Наконец ей попалась под руку вполне приличная штормовка.Катерина почти без труда натянула ее на себя и с гордостью посмотрела взеркало. Зрелище впечатляло, но чего-то явно не хватало, какого-то завершающегоштриха, эффектной детали.

– Сюда бы какой-нибудь шарфик, или платочек… –пробормотала Катерина, оглядывая разбросанные на полу вещи. – Что-нибудьтакое живенькое…

После непродолжительных поисков и колебаний она остановиласьна неровном лоскуте желто-коричневой кожи, обнаруженном в самой глубинеодежного завала. С краю этого лоскута свисал какой-то шнур с темной кисточкой,и все вместе выглядело достаточно эффектно. Накинув находку на плечи, Катяповертелась перед зеркалом и осталась удовлетворена. Наряд, с одной стороны, былнесомненно походный, с другой же стороны, вполне соответствовал еепредставлению о прекрасном.