— Просто вкусное мясо. Всё, — буркнул Ырк и отошёл в сторонку.

Слуги подали королю и принцессе свёрнутые трубочкой лепёшки, которые они молча откусили и принялись жевать.

— Надо мака… Так, тоже нормально, — хотел поправить, но стушевался любимчик Эльдора, а потом начал рассказывать историю блюда, которая оказалась довольно короткой. И, скорее всего, потому, что окружающее Янку горе словно убивало желание радоваться и даже просто открывать рот. Но вряд ли кто-то осознавал это так явно, как я. — В конце зимы у нас жарят такие лепёшки, чтобы поприветствовать солнце и скорую весну. Кто съест хотя бы одну, тот получит частичку солнечного света и тепла.

История меня заинтересовала, потому что в Верлингарде блины тоже считались поминальным угощением. Хотя, если честно, у нас любое блюдо могло стать поминальным — специфика магической предрасположенности населения.

Король кивнул, а Янка шмыгнула носом. Им поднесли стаканы с напитком, но выпил только Эльдор, не дав дочке даже попробовать. А потом ещё и погрозил пальцем каридийскому принцу, на что тот только пожал плечами, как бы говоря, что приготовил то, что умел, а других блюд не знает. Историю напитка рассказывать он не стал, и без того было ясно, что из отбора парень выбыл.

Также уныло король и принцесса потыкали в приготовленные эльфом овощи, а после выслушали короткую речь о пяти разных вкусах, которые находятся в балансе и гармонии. Вообще, это было интересно, потому что мне сейчас предстояло рассказать нечто похожее. Как оказалось, между эльфами и некромантами было чуть больше общего, чем предполагалось. Наконец, очередь дошла до меня.

— Это что такое?! — взревел Эльдор, когда его взгляд упал на «Слёзы предков». — Это угроза?!

— Пап, — тихо произнесла Янка совершенно убитым голосом, и грозный король тут же замолчал. — Пусть просто расскажет, и я пойду.

— Конечно, конечно, Яночка. Да ты садись… — Он даже не успел нахмурить брови, а рядом уже появились двое слуг с мягким диванчиком, куда уселась горюющая принцесса.

— Только попробуй ещё больше её расстроить, — обратился ко мне король Эльдор, а я, увы, ничем не мог его обнадёжить. Мне предстояло расстроить Янку гораздо сильнее в надежде на то, что потом ей станет немного лучше. И очень, конечно, мешало, что придётся делать это прилюдно.

Я сел рядом с невестой и тихо сказал:

— Вижу, у вас горе, поэтому приготовил блюдо, которое может помочь с ним справиться. Считается, что пробуя его, мы провожаем умерших, но на самом деле, точно также можно попрощаться и смириться с любым постигшим вас разочарованием.

Я взял со стола тарелку, ложку и провёл ей, выравнивая поверхность.

— Здесь чёрный рис — это наши воспоминания и сожаления. Это всё, что мы теряем, когда понимаем, что никогда уже не достигнем цели или не встретимся с ушедшим от нас человеком.

Над двором разнёсся тяжёлый вздох, словно все, кто стоял рядом, горестно вздохнули.

— Сверху риса идёт слой лунных грибов, приправленных корнем боли. Лунные грибы светятся ночью, соединяя мир живых и мёртвых, также как и души ушедших продолжают светить нам после смерти. Но первое время любые мысли об этом сопряжены со страданиями, и мы не замечаем больше ничего. Корень боли символизирует испытания, которые ждут нас после утраты. Боль пропитывает наши воспоминания, как частицы корня проникают в рис, но лишь прочувствовав это, мы можем…

Янка смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых застыли отчаяние, надежда, страх и потрясение. Сбоку всхлипнул и утёр слезу король Эльдор. Зарыдала какая-то женщина. Послышались и другие печальные стоны. Я не оборачивался, словно рассказывал всё только Янке, но слушали меня абсолютно все.

— …испытать… нет, не облегчение, но вернуться к воспоминаниям о радостных событиях, которые связывали нас с ушедшими. В первый миг такое воспоминание может показаться предательством, также как и ягоды гравилиса в этом блюде сначала кажутся чем-то лишним и неуместным, но совсем скоро лёгкая сладость начнёт скрашивать общую горечь и остроту.

По щеке Янки сбежала первая слеза. Король Эльдор уже утирал глаза рукой, забыв о платке и правилах приличия. Краем глаза я заметил пару фрейлин, сморкающихся в рукав. А где-то за конюшней один благороднейший пегас наверняка рыл копытом мне могилу. Кажется, я даже слышал этот звук в отдалении.

— Но ягоды не просто уложены на лунные грибы, а слегка присыпаны линной — травой, несущей успокоение душам ушедших и сердцам оставшихся. Никто не хочет мучить других несвоевременным уходом, и умершие страдают не меньше живых, когда видят, какую боль причиняют любимым. Линна позволяет всем смириться с произошедшим.

Если до этого кто-то ещё сохранял спокойствие, то на этих словах проняло абсолютно всех. Янка закрыла глаза, словно пыталась сдержаться, но слёзы лились и лились по её щекам. А мне оставалось озвучить последний ингредиент.

Я взял ложку, зачерпнул из стоящей рядом плошки мёд и полил его сверху.

— И только после всего этого к нам может вернуться сладость жизни. Как мёд через все слои рано или поздно доберётся до риса, так и новые желания и мечты проникнут вглубь боли, изменят её вкус и дойдут до воспоминаний и разбитых надежд, помогут принять невозможность их исполнения и позволят строить новые планы.

Непроизвольно я применил заклинание утешение, которое шло в комплекте с рецептом блюда, совершенно забыв, что колдовать мне сейчас не стоит. Но то ли всё сработало как надо, то ли заклинание превратилось во что-то с похожим эффектом — все присутствующие закрыли глаза, глубоко вдохнули и медленно выдохнули. А я почувствовал, как с этими выдохами их покидает боль утрат.

Я зачерпнул ложкой «Слёзы предков» и поднёс ко рту Янки. Она в изумлении приоткрыла губы, давая возможность себя накормить, как и следовало сделать по ритуалу. Что я и сделал. И только тут до меня дошло, что вокруг нас собралась немаленькая толпа, которая мало понимала в традициях Верлингарда… Во всяком случае, на это намекали шокированные выражения лиц собравшихся. Ну да, по их представлениям я просто кормил принцессу с ложечки.

Захотелось провалиться под землю, но этого мне было не дано. Внезапно на помощь пришёл Янкин отец.

— Дай-ка сюда.

Король Элдор взял у меня из рук тарелку, зачерпнул большой ложкой «Слёзы предков» и отправил себе в рот. Прожевал. Сморгнул последнюю слезу и передал миску дальше. Один за другим люди пробовали поминальное блюдо и отходили в сторону. За всем этим действом мой промах как будто даже забылся.

— Ты тут, похоже, всех уже похоронил. —