– О чем? – спросила Эмили.

– Послушай, тебе известно, что я приехал в Экземптон впятницу вечером? И я собирался еще получить кое-какую информацию от своегоприятеля – газетчика Карутерса. Он обещал заехать ко мне в половине седьмого,перед тем как отправиться на какой-то литературный обед. Сказал, если неуспеет, то черкнет строчку-другую. Так он не успел и написал мне.

– Какое это все имеет отношение к делу? – удивилась Эмили.

– Не спеши. Сейчас скажу. Так вот, приятель неплохо провелна обеде время и изрядно набрался. Кроме информации, которую я от него ждал, онпостарался покрасочнее описать мне это сборище. Какие там произносились спичи,какими дураками выглядели такой-то известный писатель и такой-то драматург. Непреминул он сообщить и о том, что у него было отвратительное место за столом. Содной стороны от него пустовал стул Руби Мак-Эльмот, этой ужасной дамы,фабрикующей бестселлеры, с другой должен был сидеть Мартин Деринг, но он тожеотсутствовал. Карутерс пододвинулся поближе к хорошо известному в Блэкхитепоэту и постарался использовать свое положение. Ты поняла, для чего я все эторассказывал?

– Чарлз! Дорогой! – расчувствовалась Эмили. – Так, значит,этот скот и не был на обеде?

– Вот именно.

– Ты уверен, что не ошибаешься?

– Убежден, что нет. И вот неудача, письмо-то я разорвал. Номожно телеграфировать Карутерсу. Он подтвердит.

– Есть, конечно, еще издатель, с которым он провел день. Ноя склонна думать, что издатель собирался вернуться в Америку. Ну а если так, тов этом кое-что есть. Значит, он подобрал такого свидетеля, которого не так-толегко достать.

– Ты и в самом деле думаешь, что мы докопались? – спросилЭндерби.

– Похоже. Пожалуй, самое лучшее – обратиться к этомуинспектору Нарракоту. Нам самим не добраться до американского издателя, которыйсейчас где-нибудь на борту «Мавритании» или «Беренгарии»[22]. Пусть полицияпоработает.

– Боже мой! Если подтвердится, это будет сенсация! –воскликнул Эндерби. – А раз так, то, я думаю, «Дейли уайер» может предложитьмне не менее чем…

Эмили безжалостно нарушила его честолюбивые мечты:

– Однако нам не следует терять голову и пускать всеостальное на самотек. Я еду в Эксетер. Думаю, что вернусь не ранее чем завтра.А для тебя у меня есть дело.

– И что это за дело?

– А вот… – И Эмили описала свой визит к Уиллетам и привеластранную подслушанную фразу. – Нам нужно точно знать, что произойдет сегоднявечером. Что-то тут не так.

– Действительно, странно!

– Ну вот видишь. И еще одно: конечно, может быть, этосовпадение, а может, и нет. Заметь, что слуги все внезапно ушли. Что-тонеобычное произойдет там сегодня, и тебе надо быть начеку и установить что.

– Ты хочешь сказать, что мне всю ночь предстоит продрожатьпод кустом?

– Ну ты же не против? Настоящий журналист ведь всегда готовпострадать за правое дело.

– Кто это тебе сказал?

– Неважно кто, важно, что я это знаю. Так ты займешься этим?

– Разумеется. Я ведь тоже не хочу что-нибудь прозевать, –сказал Чарлз. – Раз в Ситтафорд-хаусе сегодня должно что-то произойти, я будутам.

Тут Эмили рассказала ему о багажном ярлыке.

– Любопытно, – сказал мистер Эндерби. – Ведь в Австралииживет третий Пирсон, а? Самый молодой. Не то чтобы это что-то значило, но ведь,может быть, и существует какая-то связь.

– Ну вот, пожалуй, и все, – сказала Эмили. – А чем можешьпорадовать меня ты?

– Хм, – сказал Чарлз. – Есть у меня тут одно соображение.

– Какое?

– А ты не рассердишься?

– Думаю, что нет. То есть я постараюсь выслушать тебятерпеливо и внимательно.

– Ну, дело в том… – начал Чарлз Эндерби, с сомнениемпоглядывая на нее. – Пойми, я не хочу никого обидеть. Словом, не думаешь ли ты,что судьба твоего молодца зависит от истинной правды?

– Ты хочешь сказать, что убил все-таки он? Но я уже говорилатебе с самого начала, что это вполне естественная точка зрения, но нам с тобойнадо исходить из предположения, что он не убивал.

– Я не об этом, – ответил Эндерби. – Я тоже исхожу изпредположения, что убил не он. Но вот насколько далеко то, что он рассказал, оттого, что произошло на самом деле? Он сказал, что пришел к дяде, поговорил сним и оставил его в добром здравии.

– Да.

– А не думаешь ли ты, что он мог прийти и застать дядю ужемертвым? Я допускаю, что он мог испугаться и побоялся говорить об этом.

Чарлз не без колебаний излагал свою теорию и с облегчениемзаметил, что Эмили не проявила признаков гнева. Она лишь чуть нахмурилась,задумчиво сдвинула брови.

– Я не собираюсь возражать, – сказала она. – Все может быть.Мне это раньше не приходило в голову. Я знаю, что Джим не способен убить, ноиспугаться, глупо соврать, а потом держаться за свое вранье – это он может.

– Плохо, что нельзя пойти и спросить его об этом. Ведьсвидание с ним с глазу на глаз не разрешат.

– Я могу поручить мистеру Дакрсу сходить к нему, – сказалаЭмили. – С адвокатом разговаривают без свидетелей. Сложность в том, что Джимужасно упрямый: сказав что-либо однажды, он будет придерживаться своей версии.

– А это моя версия, и я буду придерживаться ее.

– Я рада, Чарлз, что ты напомнил мне о такой возможности,мне это в голову не приходило. Мы искали того, кто пришел после него, а еслиэто произошло до?..

Она остановилась, запутавшись в мыслях. Две совершенноразличные теории вели в разные стороны. Одна предложена мистером Рикрофтом, и вней ссора Джима с дядей была определяющим моментом. И вот – другая, по которойвыходило, что Джим тут совершенно ни при чем. Эмили чувствовала, что преждевсего надо повидать врача, который первым осматривал тело. Если бы оказалось,что Тревильян мог быть убит, скажем, в четыре часа, это могло бы существенноизменить вопрос об алиби. Во-вторых, надо было потребовать от мистера Дакрсасамым решительным образом убедить своего клиента в абсолютной необходимости говоритьпо этому пункту правду.

Она поднялась с кровати.

– Ну, – сказала она, – лучше подумай, как мне добраться доЭкземптона. У кого-то в кузнице есть машина. Кажется, прескверная. Но, можетбыть, сходишь все-таки, договоришься? Сразу после обеда я и тронусь. Есть поездна Эксетер в три десять. Это позволит мне сначала повидаться с врачом. Которыйчас?