Эмили молча кивнула.

– А слуг лучше всего иметь туземцев, – сказал капитанВайатт. – Они послушны. Абдулла! – взревел он.

Высокий индус в чалме вышел из коттеджа и остановился впочтительном ожидании.

– Заходите, угощу чем-нибудь, – пригласил капитан. –Посмотрите мой коттедж.

– Простите, – сказала Эмили, – но я тороплюсь.

– А вы не торопитесь, – сказал капитан Вайатт.

– Нет, надо, – возразила Эмили. – У меня назначена встреча.

– Никто теперь не ценит искусства жить, – сказал капитан. –Бегут на поезда, договариваются о встречах, всему определяют время, а все это –чушь. Поднимайтесь с солнцем, ешьте, когда вам захочется, не связывайте себя сднями и часами – вот что я вам посоветую. Я бы уж научил людей жить, если быони ко мне прислушивались.

«Результаты подобного достойного образа жизни не очень-тообнадеживающи», – подумала Эмили. Человека, более, чем капитан Вайатт, похожегона развалину, она еще и не встречала. Чувствуя, что в данный момент еголюбопытство в какой-то степени удовлетворено, она настояла на своем иотправилась дальше.

Дверь в Ситтафорд-хаусе была массивная, дубовая. Аккуратныйшнур звонка, огромный проволочный коврик и до блеска начищенный почтовый ящикиз желтой меди… Все, как отметила Эмили, было воплощением комфорта исолидности. Аккуратная традиционная горничная вышла на звонок.

По тому, как она холодно заявила, что «миссис Уиллет сегодняне принимают», Эмили заключила, что журналисты сделали свое черное дело.

– У меня записка к ней от мисс Персехаус, – сказала Эмили.

Это подействовало. На лице горничной отразилось колебание,ее отношение изменилось.

– Пожалуйста, проходите!

Эмили вошла в помещение, которое агенты по найму определяюткак «хорошо оборудованную прихожую», оттуда ее провели в большую гостиную.Здесь ярко пылал огонь, налицо были следы пребывания женщины: несколькостеклянных тюльпанов, изящная рабочая корзинка, девичья шляпка, кукла Пьеро снеобычайно длинными ногами. Она отметила отсутствие фотографий.

Вобрав в себя все, что можно было увидеть, Эмили приняласьгреть перед камином руки, когда открылась дверь и вошла девушка примерно еелет. Эмили обратила внимание, что она прехорошенькая, красиво и дорого одета.Она подумала также, что нечасто встретишь девушку в таком нервозном состоянии.Нет, обнаружить это было не так просто – ведь мисс Уиллет пыталась держатьсянепринужденно и приветливо.

– С добрым утром, – сказала она, подходя и протягивая руку.– Мне очень жаль, но мама не могла выйти, она все утро в постели.

– Ах, какая досада! Боюсь, что я пришла не вовремя.

– Нет, нет, что вы! Повар сейчас же напишет вам рецептторта. Нам очень приятно оказать услугу мисс Персехаус. Вы у нее остановились?

Эмили, внутренне улыбаясь, подумала, что это, наверное,единственный дом в Ситтафорде, обитатели которого не знают определенно, кто онатакая и почему здесь. В Ситтафорд-хаусе были свои отношения между хозяевами иприслугой. Прислуга, вероятно, знала о ней, хозяева – нет.

– Собственно, не совсем у нее, – сказала Эмили. –Поселилась-то я у миссис Куртис.

– Конечно, коттедж страшно мал, а у нее ведь еще племянник,Ронни, не так ли? Думаю, что для вас и места бы не нашлось. Она замечательныйчеловек, правда? Какой сильный характер, всегда думаю я. Я даже немного еепобаиваюсь.

– Она ведь, пожалуй, задира, а? – живо откликнулась Эмили. –А как соблазнительно быть задирой, особенно если люди тебе не возражают.

Мисс Уиллет вздохнула.

– Как бы я хотела уметь возражать людям! – сказала она. –Нам все утро страшно надоедают репортеры.

– Ну конечно, – сказала Эмили. – Это ведь дом капитанаТревильяна, того самого, что убили в Экземптоне?

Эмили пыталась установить истинную причину нервозностиВиолетты – ведь девушка была явно взвинчена. Что-то тревожило ее, и тревожилодовольно сильно. Эмили намеренно резко произнесла имя капитана. Девушка явно непрореагировала на него.

– Да. Вы думаете, это не страшно?

– Ну расскажите, если вам, конечно, не претит говорить обэтом.

– Нет, нет, только с чего бы мне начать?..

– Ну, хотя бы с того столоверчения, – продолжала Эмили. – Яуслышала о нем совершенно случайно, и мне показалось это очень интересно, тоесть я хочу сказать, это ужас какой-то.

«Скорее всего, девичьи страхи, – подумала она про себя. –Девичьи страхи, и ничего больше».

– Да, это был ужас, – сказала Виолетта. – Я никогда незабуду того вечера. Мы, конечно, подумали, что кто-то просто подурачился,правда, на наш взгляд, это была мерзкая шутка.

– Да, да…

– Не забыть мне, как все выглядели, когда включили свет. Вотмистер Дюк и майор Барнэби – они умеют владеть собой и никогда бы непризнались, какое это произвело на них впечатление. А посмотрели бы вы, какмайор Барнэби был по-настоящему напуган. Мне кажется, он поверил больше, чемкто-нибудь из нас. Ну а бедняга мистер Рикрофт! Я уж подумала, не случилось быс ним сердечного приступа или еще чего-нибудь. А ведь он занимаетсяисследованием психики, казалось бы, должен спокойно относиться к таким вещам. АРонни – вы знаете Ронни Гарфилда? – тот выглядел так, будто ему и на самом делеявился какой-то дух. Даже мама ужасно расстроилась, я ее такой никогда невидела.

– Должно быть, настоящий призрак, – сказала Эмили. – Хотелабы я на него взглянуть.

– Нет, это в самом деле было ужасно. Мы все делали вид, чтоэто просто шутка, но ведь в самом деле на это было вовсе не похоже. А потоммайор Барнэби вдруг решил отправиться в Экземптон. Мы пытались не пустить его,уверяли, что можно погибнуть в такую погоду, но он все равно пошел. Мы ещепосидели немного после его ухода, и нам всем было страшно. А потом, вот ужевчера вечером – нет, утром, – мы узнали эту новость.

– Так вы считаете, что это был дух капитана Тревильяна? –спросила Эмили с невольной дрожью в голосе. – Или, может быть, ясновидение…телепатия?..

– Я… я не знаю. Но я больше никогда не буду смеяться надтакими вещами.

Вошла горничная со сложенным листком бумаги на подносе,вручила его Виолетте и удалилась.

Виолетта развернула листок, просмотрела его и передалаЭмили.

– Это вам, – сказала она. – Словом, вы как раз вовремя.История с убийством очень расстроила слуг. Они считают, что жить здесь, наотшибе, опасно. Мама вчера, разговаривая с ними, вышла из себя и велела имскладывать вещи. И вот после обеда они уезжают. Мы собираемся взять вместо нихдвух мужчин. Один будет вести дом, а второй – вроде швейцара и шофера. Думаю,это будет гораздо лучше.