Высокое Лицо сделало нетерпеливый жест, словно желаямановением руки остановить поезд, но, видимо, отказалось от своего намерения,водрузило сигару на место и уставилось на мистера Левендера.

Наш герой ответил на этот многозначительный взглядмолчанием, Блинк же убралась под диван и прижалась мордой к полу, взволнованнаяновым способом передвижения.

"Да, - думал мистер Левендер, - в его глазах почтисверхчеловеческая сила и коварство. Это глаза паука, засевшего в центреогромной паутины. Они завораживают меня".

- Вы, без сомнения, и есть Невидимая Сила, сэр, - внезапнозаговорил он, - я, кажется, на пороге разрешения тайны. Вы сами скажете мне,кто я: марионетка или общественный деятель.

Высокое Лицо явно пришло к выводу, что имеет дело спомешанным, поэтому оно положило руки на колени, чтобы быть готовым к обороне;тем не менее во рту его была сигара, а на лице - натянутая улыбка.

- Чем я могу быть полезен, сэр? - спросил он. - Не хотите лисигару?

- Нет, благодарю вас, - ответил мистер Левендер, - очи моейдуши должны быть ясными, потому что я хочу спросить вас о самом главном. Вы илине вы управляете нашей страной? От вашего ответа зависит все мое будущее.Скажите, когда я призываю народ к чему-либо, я говорю то, что подсказывает мнемоя совесть или ваша? Далее, если я говорю то, что подсказывает ваша совесть,то есть ли она у вас?

Высокое Лицо, по-видимому, решило ни в чем не перечитьнезваному гостю и стряхнуло пепел с сигары.

- Черт побери, сэр, - сказало оно, - я не знаю, кто вы такой,но моя совесть так же чиста, как и ваша.

- Я счастлив узнать это, - проговорил мистер Левендер совздохом облегчения, - ибо правите вы страной или нет, вы, несомненно, являетесьтем источником, где черпают вдохновение почти все мои соотечественники и я сам.Мы припадаем к вам и пьем. И сознание, что ваши воды чисты и не замутненыникакими личными соображениями и властолюбием, бесконечно укрепит нас. Могу лия в таком случае считать, что вы - стоящая над страстями и происками безличнаясила и что ваши бесчисленные ежедневные издания отражают лишь объективнуюистину и никоим образом не искажают положения вещей предвзятостью илисубъективизмом?

- Да вы хотите знать слишком много, - сказало Высокое Лицо,улыбаясь.

- Но как же можно знать слишком много? - спросил мистерЛевендер. Если вы на самом деле невидимый властелин, направляющий потокиобщественной жизни и поворачивающий их в какую угодно сторону, то необходимо,чтобы мы верили в вас; однако, прежде чем поверить в вас, мы должны узнать овас все - не так ли?

- Избави боже, сэр, - ответило Высокое Лицо, - это жепротивно всем основам религии. Вера никогда не опирается на знание.

Мистер Левендер был настолько потрясен этим ответом, что намгновение умолк; брови его так и ходили вверх и вниз.

- Сэр, - выговорил он наконец, - вы подали мне новую идею.Если вы правы, то не доверять вам и вашим действиям или, вернее, вашимизданиям, есть не что иное, как кощунство.

- Надеюсь, что да, - сказало Высокое Лицо, выпуская длиннуюструйку сигарного дыма. - Вам это раньше никогда не приходило в голову?

- Нет, - простодушно ответил мистер Левендер, - я ещеникогда не сомневался в том, что пишут в газетах.

Лицо усердно закашляло.

- Я всегда отношусь к ним с полным доверием, - продолжалмистер Левендер, - и хочу, чтобы меня считали таким же: "без страха иупрека". Насколько я понимаю, это тот принцип, на котором джентльмендолжен строить свою жизнь, всегда доверяя другим и стремясь к тому, чтобыдругие доверяли ему. Я, конечно, не говорю о немцах, - поспешно добавил он.

- Естественно, - ответило Высокое Лицо. - Попробуйте-канайти в наших газетах что-нибудь, что противоречило бы этому принципу. Все, чтоони печатают, относится к немцам, если не прямо, то косвенно. Немцы - их ideefixe {Навязчивая мысль (франц.).}, а без idee fixe никакая религия невозможна.Вам понятна моя мысль?

- Конечно! - воскликнул восхищенный мистер Левендер, длякоторого вдруг все на свете стало понятным и, более того, совпадало с егособственными предположениями, так что все сомнения тут же отпали. - Вы, сэр, тоесть Невидимая Сила, есть кристаллизованное воплощение национальных чувств вовремя войны; служа вам и проводя в жизнь идеи, сформулированные в вашихгазетах, мы, общественные деятели, служим всеобщей тенденции, которая, в своюочередь, служит слепому и жгучему инстинкту Правосудия. Это в высшей степенирадостно для меня, не желающего лучшей судьбы, чем судьба скромного слуги вобщем доме.

Но только он закончил эту тираду, как ему вспомнились словаДжо Петти об общественном мнении, и он добавил: - Но действительно ли вы естьвсеобщая тенденция, а не тенденция одних мэров? Вот в чем вопрос.

Высокое Лицо, казалось, с трудом понимало, о чем он говорит.

- Что вы хотите сказать? - спросило оно. Мистер Левендервзъерошил волосы.

- Все дело в том, кого считать носителем общественных чувстви разума, - спросил он. - Мэры это или не мэры?

Высокое Лицо улыбнулось,

- А как вы сами думаете? - спросило оно. - Вы никогда неслыхали, какие речи говорят мэры после ужина? Тут просто сомневаться не в чем.Если только это волнует вас, то можете быть совершенно спокойны.

Мистер Левендер страшно обрадовался добродушной уверенностиответа.

- Благодарю вас, сэр! - воскликнул он. - Я отправлюсь домойи опровергну домыслы этого низкого насмешника и разрушителя веры. Я встретилсялицом к лицу с Истиной и теперь полон желания продолжить мою общественнуюдеятельность. Я приношу вам тысячу извинений и покидаю вас, - добавил он,потому что поезд как раз остановился в Саут Кройдоне. - Блинк! - И он вышел изкупе в сопровождении Блинк.

Высокое Лицо, которое на самом деле было личным секретаремличного секретаря того Лица, которое мистер Левендер считал обладателем Истины,следило за ним из окна.

- Вот это был номер, черт побери, - выпуская струю дыма,пробормотало оно, когда его собеседник скрылся из виду.

В воскресенье, после беседы с Истиной, мистер Левендер,всегда находивший день отдыха обременительным для своей деятельной натуры,вышел из дому после раннего ужина. Весь день шел дождь, но сейчас проглянулозаходящее солнце и озарило вершины деревьев горизонтальными лучами, выбившимисяиз еще затянутой облаками дали. Он шагал с Блинк по покрытому лужами пустырю,который расположен к западу от Спаньярд-Роуд; очень скоро дикая красота пейзажапроникла в его душу, и он остановился, залюбовавшись вечереющей ширью. Дымчатыеоблака туманного дождливого дня еще плыли в свете заката по яблочно-зеленомунебу; мистер Левендер смотрел на эти облака, и они казались ему символамивселенской смуты, а сзади него стояли похожие на ведьм высокие черные елки,которые, казалось, прислушивались к его космическим раздумьям. Он сейчас был бысущей находкой для художника: западный ветер развевал его седые волосы, трепалтемные усы, а Блинк, опередившая его на шаг, смотрела вдаль и лаяла такяростно, что ее голова болталась из стороны в сторону.