– Ваняша, пошли!

– Чего с ним? – засуетился мальчик, как всегда, выкрикиваяслова во весь голос. – Напился, да? Нажрался, как свинья?

Все сидевшие в зале мигом повернули головы в нашу сторону. Яволокла Олега к двери.

– Ой, как напился, – причитал Ванька, – давай его по балдеё…, он в себя придет. Бабка так всегда с дедом делала, пока тот не помер!

Сами понимаете, что больше всего мне хотелось надаватьВаньке оплеух, но руки были заняты Олегом.

На улице я прислонила Куприна к стенке поликлиники и приняласьловить машину. Но водители, притормозив, наталкивались взглядом на «стекшего»Куприна и мигом нажимали на газ. Издали Олег смахивал на пьяного, и никто нехотел иметь с ним дело. Наконец остановились разбитые «Жигули».

– Куда? – деловито осведомился небритый мужик.

Я обрадованно сообщила адрес.

– Не, – протянул дядька, – далеко, и потом, он чего, пьяный?

– Домой хочу, – заныл Ванька, – жрать охота, замерз весь…А-а-а, спать… а-а-а, жрать…

– Садись, – буркнул водитель, – двести рублей!

Он заломил, на мой взгляд, большую сумму, но делать былонечего. Я втолкнула в салон Олега, посадила Ваньку, рухнула около него назаднее сиденье и вздохнула… Кошмарный вечер подходил к концу, зуб удален, скороокажемся дома.

Внезапно Олег захрапел.

– Эк твоего папку разбирает, – ухмыльнулся шофер, вертябаранку, – здорово погулял, отдохнул на славу.

– Это не мой папка, – возмутился Ваняша.

– А кто? – полюбопытствовал водитель.

– Сосед мамкин.

– Понятненько, – хмыкнул дядька, – а папка где? Вкомандировке небось?

– Не знаю, – грустно ответил Ваняша, – он от нас сбег, бабкаговорит, что папанька у ё… матери за углом живет!

Водитель чуть не въехал в угол дома, потом покачал головой,но ничего не сказал, и дальнейший путь мы проделали молча. Притомившийся Ваняшанавалился на меня всем телом, изредка бормоча:

– Спать охота.

Когда я протянула мужику две розовые бумажки, он буркнул:

– С тебя полтинник.

– На двести договаривались.

– Ладно, стану я с бабы-одиночки рубли сшибать, на другихдоберу.

Потом он помог дотащить Олега до лифта, всунул моего мужа вкабину и вздохнул.

– Эх, бабы! Дуры вы! За фигом тебе алкоголик? О сынеподумай, идиотка!

Я молча ткнула пальцем в кнопку.

– О каком сыне надо думать? – неожиданно отозвался Олег.

Но я промолчала, Ванька тоже тихо стоял у стены. Все-таки иот него бывает польза. Сегодня, например, я сэкономила полторы сотни.

На следующий день утром я тщетно пыталась разобраться вЯмских улицах. Первая, вторая, третья… Про девятую никто из аборигенов даже неслышал. Все спрошенные только недоуменно пожимали плечами. Наконец одна женщинавоскликнула:

– Милая, вы не туда приехали!

– Как это? – растерялась я. – Вот же они, Ямские улицы, одназа одной идут.

– Правильно, Ямские, а вам, очевидно, надо улицу ЯмскогоПоля!

Я уставилась на бумажку, где был записан адрес. И правда!Улица Ямского Поля.

– Разве это не одно и то же?

– Нет, конечно, – засмеялась женщина, – все путают.

Пришлось опять возвращаться к метро и плутать уже в другомквартале. Наперекор всякой логике улочки шли не по порядку. Обнаружив нужную, яобрадовалась словно щенок, получивший печенье, но, как оказалось, зря. Теперьпредстояло найти строение шесть. Ну почему бы не пронумеровать дома просто:девятнадцать, двадцать? К чему писать на табличках 18/1, 18/2? Наверное,специально, чтобы запутать людей.

Я бродила между совершенно одинаковыми пятиэтажнымизданиями, построенными в начале двадцатого века. Сделав третий круг, нашланаконец дом.

Подъезд оказался открытым, лестница – грязной. Никакойнадежды застать дома Таисию Федоровну не было. Часы показывали два, пожилаядама могла утопать в поликлинику или магазин.

Я позвонила в дверь. Тишина! Повторив попытку, я глянула нациферблат. Так, что делать? В пять часов я должна быть в издательстве сосписком названий…

Вдруг дверь распахнулась.

– Вы ко мне? – весьма любезно спросила маленькая, опрятнаястарушка ростом чуть повыше таксы.

– Можно Таисию Федоровну?

– Проходите, голубушка, – улыбнулась хозяйка, – давно жду!Обещали-то к часу!

Поняв, что мать Ежи приняла меня за кого-то другого, я нестала разубеждать ее, а, сняв куртку и ботинки, отправилась в комнату.

– Вот, – показала дама на огромную люстру с хрустальнымиподвесками, – можете приступать, только аккуратно, если разобьете чего, так иостанется дырка, теперь подобных светильников не делают, этот от моей материостался. Ну да Елена Федоровна говорит, что вы аккуратная!

Я посмотрела на каскад висюлек и вздохнула.

– Уж извините, но я не мою люстры.

– Как же? – изумилась Таисия Федоровна. – Но моя сестраутверждает, что вы ловко справились с ее осветительными приборами.

– Я пришла совсем по другому вопросу.

– Какому?

Я замялась, с чего начать? Похоже, квартира тут большая.Может, Ляля спокойно спит в одной из комнат? Честно говоря, я очень надеяласьнайти девочку здесь. Как только узнала, что у Ежи жива мать, сразу поняла:кардиолог привез Ляльку сюда! Лучшего места для девочки ему не найти!

– Что случилось? – настаивала Таисия Федоровна.

– Я пришла узнать, как самочувствие Ляли…

– Кого?

– Лялечки.

– Это кто?

– Девочка, которая у вас живет. Вообще-то, ее зовут Ольга,но все обращаются к ней Ляля.

– У меня ребенок, тут? – изумилась Таисия Федоровна.

– Да, ее привел Ежи Варфоломеевич.

– Боже, какая глупость!