Они переглянулись. Вундеркинд произнес бесцветным тоном:

– Думаю, нет нужды напоминать, Кирилл Степанович…

– Вот спасибо, что остерегли, – сказал Мазурсварливо. – А я-то уж собирался, человек простой и бесхитростный, этуисторию на всех перекрестках рассказывать… Мужики, у вас не найдетсячего-нибудь спиртного? Во рту гадостно…

– Увы, увы… – сказал Вундеркинд. – Бутылка-то найдется,но пить вам никак нельзя, да и мне тоже. Нам с вами сейчас предстоит идти поначальству. Нет, не по этому делу. Предстоит очередное путешествие.

– Прелестно, – сказал Мазур. – Куда, если несекрет?

– Тут недалеко. В Могадашо.

– Мать твою, – искренне сказал Мазур. – Я былонацелился передохнуть немного…

– Не переживайте, – сказал Вундеркинд. Во-первых,поездка нам предстоит совсем недолгая, буквально на пару часов, а во-вторых, насей раз не будет никакой нелегальщины. Мы все нагрянем в гости совершеннооткрыто, и нас будет много…

– Не бывало у меня что-то таких командировок, – сказалМазур настороженно.

– Пора когда-нибудь и начинать…

Отсюда, из высокой рубки «Сайгака», Мазуру открывалсяпревосходный обзор на прилегающую акваторию. И он давным-давно убедился, чтоВундеркинд ему нисколечко не соврал.

Сказать, что их будет много — значит ничего не сказать. Всеобстояло еще грандиознее и грознее, чем Мазуру представлялось поначалу…

На рейде военно-морской базы в Вервере, большая частькоторой до самых последних дней пребывала в безраздельном пользовании советскихдрузей, в одночасье переставших быть друзьями, объявилась могучая эскадра –большие десантные корабли, шесть вымпелов, эсминцы прикрытия, в том числевездесущий «Ворошилов», тральщики, прихваченные на всякий пожарный, красавецкрейсер «Аметист» (между нами говоря, с атомным реактором). Высоко в небекружили разведывательные самолеты, а пониже сновали вертолеты.

Это, без шуток, была армада. Силища, которой даже пригорячем желании не смогли бы противостоять местные. Слева, у пирса, так иостался стоять сторожевичок под туземным флагом – а в паре кабельтовых от негопрочно обосновался советский эсминец, доброжелательно нацелившийся всемиорудиями…

Потом все завертелось. Распахнулись аппарели кораблей, и помелководью, рассекая невысокие волны, пошли бронетранспортеры с морскойпехотой, плавающие танки, за которыми гораздо солиднее, неторопливо иавторитетно двинулись «шестьдесят вторые»… Вся эта орава без единого выстреланакатывалась на берег, занимала порт, ручейки бронетехники деловито растекалисьмеж пакгаузами, исчезали с глаз. Видно было, как останавливаются танки, тяжеловорочая башнями, выплевывая черный дым.

Пока что все шло без сучка, без задоринки. Вскоре должныбыли подойти на расчищенное место транспортные корабли. Здесь, на базе,скопилось огромное количество разнообразнейшего военного имущества, котороеСоветский Союз завозил совершенно безвозмездно – а теперь, коли уж дружбепришел конец, решил забрать назад, что было логично и справедливо. В сущности,это мало чем отличалось от дележа имущества при разводе. Вы же не станетеоставлять кучу добра нелюбимой жене, если имеете возможность вывезти все кчертовой матери, при том, что у неверной супруги нет никакой возможностивоспрепятствовать? Вот то-то и оно. Дело житейское.

Капитан-лейтенант со смешной фамилией Лихобаб – жилистый,чернявый, то ли казацкого, то ли цыганского облика – вытащил из карманапятнистого, без знаков различия кителя растрепанную книжку без обложки,сноровисто ее перегнул пополам и громко процитировал:

– Сознание того, что за действиями каждого солдата, сержантаи офицера наблюдают не только трудящиеся Советского Союза, но и миллионы людейза рубежом, безусловно, волнует всех, всем хочется показать, как можно лучшенашу боевую технику, слаженность и организованность…

– Золотые слова, – кивнул Мазур. – А главное,политически грамотные…

Вундеркинд, присутствовавший тут же, терпеливо улыбнулся. Наберегу продолжалась деловитая суета броневых коробок. И ни малейших признаковорганизованного отпора – или хотя бы неорганизованного. Самоубийц срединеверных друзей пока что не находилось. Любому стороннему наблюдателю былоясно, что ворвавшаяся на территорию насквозь суверенного государства советскаяморская пехота не намерена ни шутить, ни либеральничать. Можно было безизлишней суеты вывозить грандиозные военные запасы и многочисленных советников…

Вертолеты неторопливо выписывали над берегом дуги и петли. Накорме «Сайгака» мощно и размеренно свистели винты, корабль на воздушной подушкенеспешно приближался к указанной точке. Он мог бы без труда выжать над морскойгладью километров сто тридцать, но задача на сей раз была другая.

Динамик, как оно обычно и бывает, ожил в самый неожиданныймомент:

– Внимание! Группе «Шквал» приготовиться к высадке!

Командир выразительно посмотрел в их сторону, и они один задругим спустились вниз, в просторный отсек с рифленой крышей, где стояли два«уазика» с подчиненными Мазура и две «барда-дымки», как в просторечииименовались бронированные разведывательно-дозорные машины. Пол под ногамидрогнул, судя по маневрам, «Сайгак» резко повернул, нацелился градусов на тридцатьправее от первоначального курса и помчался к берегу на приличной скорости.Мазур достал плоскую жестяную баночку, сковырнул крышку и быстро, привычноизрисовал физиономию темными полосами, пока все остальные занимались тем жесамым, придавая себе вид, в котором приличный спецназовец просто обязаннезваным ходить в гости. Огляделся, попинал ногой высокое колесо броневичка,критически присмотрелся к двум коробкам динамиков, спросил Лихобаба:

– Часом, не «Танцем с саблями» собираешься угощать?

Цыганистый Лихобаб оскалился:

– Классики эти макаки не заслужили. Не поймут, Азия-с… Уменя народное творчество есть. Не оскудело талантами подразделение.

– Идеологически выдержано? – с ухмылочкойпоинтересовался Мазур.

А хрен его знает, – сказал капитан-лейтенант. – Затос чувством и оглушительно… – он покосился на замигавшую под потолком краснуюлампочку, браво одернул пятнистый китель неизвестной армии и улыбнулся во весьрот: – Ну что, напинаем бандерлогам?

– А то, – сказал Мазур в тон ему.

И, ухватившись за дверцу, одним прыжком перемахнул в кузовпереднего «уазика» на сиденье рядом с водителем, хозяйственно придвинул к себеавтомат, оглянулся, сделал хищно-ободряющую рожу, подмигнул. Его орлы, всевосемь, осклабились пятнисто-полосатыми физиономиями.

В глаза ударил солнечный свет – аппарель «Сайгака»откинулась, быстренько легла мостиком, и машины, с места набирая скорость,вылетели наружу. Выстроившись короткой колонной, припустили вглубь суши, мимостоявших танков, мимо деловито суетившихся морпехов с засученными рукавамичерных гимнастерок, в сбитых на затылок касках. Промелькнула парочка бандерлогов,судя по причиндалам, в офицерских званиях – они смирнехонько стояли ураспахнутых дверей пакгауза, а высоченный лейтенант выразительно и энергичнообъяснял им их положение – с помощью сложносочиненных словесных конструкций иподнесенного к носу ядреного кулака. Видно было, что оба туземца в одночасье, снуля постигли великий и могучий русский язык, поскольку стояли навытяжку, боясьпискнуть.