друзей и знакомых.

Вот те, что старше меня годами —

Сколько их придавлено нищетой!

Только славы, что они живут на свете,

Так их мучают голод и стужа!

Ну, а тех, что моложе меня годами,

Половина обратилась в землю,

И деревья на могилах уже протянули

Над ними свои тонкие ветви.

А сегодня — и это такое счастье —

Я увидел себя поседевшим.

У меня и жалованье не очень скудно,

И в должности я не низкой,

И вино всегда стоит предо мною,

И на сердце нет тяжкой заботы.

Я дружбу вожу только с радостью и весельем,

И совсем не дружу с печалью.

Источник: Эйдлин Л.З. "Из танской поэзии (Бо Цзюй-и)", 1946, стр. 59

Вместе с сановником-шиланом Ханем гуляем на озере Чжэнов, поем стихи, пьем вино ("У берега лодка всего на трех человек...")

У берега лодка

 всего на трех человек.

Вечерние воды

 без плеска, тихо текут.

Мы неторопливо

 за весла сели вдвоем.

Нам озеро словно

 речной и морской простор.

Дождем накануне

 прибило песок и пыль.

И ветер сегодня

 развеял дым и туман.

Закатное солнце

 горит высоко в ветвях,

И листья бамбука

 блестят с последним лучом.

Мы, собственно, с Ханем

 случайно сюда пришли,

Однако природа

 как будто нас и ждала.

И белые чайки

 в испуге не поднялись,

Зеленые травы

 припали к нашим рукам...

Хотя не хватает

 уже зубов и волос,

Пыл юности прежний

 пока не покинул нас.

Поэзию встретить

 и с чаркой вина побыть

Еще, не скудея,

 в душе настроенье есть.

Примечания

Хань — один из великих танских поэтов Хань Юй (768-824), возглавивший движение за простоту стиля, "возврат к древности".

Источник: Бо Цзюй-и "Стихотворения", 1978, стр. 243

Дарю жене ("Белую голову только склоню со вздохом, темные брови тотчас же и ты печалишь...")

Белую голову

 только склоню со вздохом,

Темные брови

 тотчас же и ты печалишь.

На зиму платье

 ты чинишь при свете лампы.

Девочка наша

 играет с тобою рядом.

Дом обветшал —

 все завесы и ширмы стары —

И неуютен —

 в циновках осенний холод.

Бедность людская

 ведь тоже бывает разной.

Лучше за мною

 быть замужем, чем за Цяньлоу.

Примечания

Лучше за мною быть замужем, чем за Цяньлоу — Древний Цяньлоу был нищ, но не соблазнился приглашениями государей стран Ци и Лу на должность советника. Когда он умер, то в доме не оказалось одеяла, которое могло бы целиком покрыть его тело. Бедность же Бо Цзюйи позволяла ему иметь и пологи и циновки.

Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1984, стр. 242

До чего же разумен Лэтянь ("До чего же разумен, ах как разумен Бо Лэтянь — Жизнерадостный Бо!...")

До чего же разумен, ах как разумен

 Бо Лэтянь — Жизнерадостный Бо!

Прослужил на высоких постах в Лояне

 до отставки тринадцать лет.

Семь десятков исполнилось только-только,

 а чиновничью шапку снял,

Половинного жалованья дать не успели,

 а в коляску больше не сел:

То с приехавшим в гости добрым знакомым

 на прогулке весенним днем,

То с живущим в горах буддийским монахом

 в созерцанье целую ночь.

И два года уже, как так же забыта

 вся домашних дел суета.

Вход и двор зарастают сплошной травою,

 в кухне скупо горит огонь.

Ранним утром приходит с докладом повар —

 риса нет, на исходе соль,

Поздно вечером — с жалобою служанка:

износилось платье до дыр.

Недовольные, ропщут жена и дети,

 у племянников скучный вид,

Я же выпью вина и в хмелю улягусь,

 и веселья довольно мне...

А восстал ото сна, и вдвоем с тобою

 строим планы, как дальше жить,

Как имуществом скудным распорядиться, —

 что сначала, а что потом.

Я сначала продам на юге столицы

 в десять му мой плодовый сад,

А за ним я продам в восточном предместье

 цинов пять полезной земли,

И последним продам, если необходимо,

 дом, в котором теперь живем,

И тогда получу, по моим подсчетам,

 две-три тысячи связок монет.

Половину из них семье предназначу

 на одежду и на еду,

Половину из них я себе оставлю

 на закуски и на вино...

Мои годы проходят, — я дожил ныне

 до семидесяти одного,

Борода побелела, глаза мои слепнут,

 да и двигаюсь я с трудом,

И боюсь, что полученных этих денег

 я уже не истрачу всех,

Что я вмиг — вслед за утреннею росою —

 ворочусь к могильным ручьям.

Если я не вернусь, а пожить останусь,

 никакой и в этом беды:

Голод я утолю, на радости выпью,

 не тревожась ничем, посплю...

Мы над смертью и жизнью сами не властны, —

 я их обе готов принять...

До чего же разумен, ах как разумен

 Бо Лэтянь — Жизнерадостный Бо!

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987, стр. 377

За ужином отвечаю Вэйчжи ("Обитаю в селенье от Чжэцзяна на