правительстве, и именно на нем главным образом лежит ответственность за творящийся там произвол, которому даже трудно подобрать название.

Американские миссионеры-протестанты еще не оставили сколь-нибудь глубокий след в религиозных умах сиамцев. Трудолюбивые, упорные, преданные своему делу, они, безусловно, стараются, но поле, которое они столь рачительно возделывают, пока дает скудный урожай. Впрочем, это не удивит тех, кому выпала привилегия наблюдать (не самое благодарное занятие) сосуществование бок о бок буддистов и представителей Римско-католической церкви на Востоке, которые в своих вероучениях находили немало точек соприкосновения. Обычный сиамец, войдя в римско-католическую часовню в Бангкоке, не находит там ничего такого, что своей новизной потрясло бы его воображение. Он знакомится с определенными ритуалами, которые, по сути, повторяют те, что совершаются в храме его собственной веры: коленопреклонение, паданье ниц, украшение алтарей, зажженные свечи, курение фимиама, окропление святой водой. А молитвы, которые он слышит, по крайней мере, не менее понятны ему, чем те, что священнослужители его веры бормочут на пали. И изображения Спасителя тоже ему знакомы, в них он с доброжелательностью узнает иностранного Будду. А если ему случится быть философом по природе своей, он приятно удивлен тем, что священники этой веры (как и его собственной) дают обеты целомудрия, бедности и послушания; они также посвящают себя благим делам, налагают епитимью и собирают пожертвования. В Сиаме тысячи местных обращены в католицизм. Даже буддистские священнослужители не всегда глухи к убедительным речам христианских наставников, связанных с ними узами целомудрия, покаяния и благих деяний. И те наставники охотно идут им навстречу, с радостью демонстрируя свою готовность принимать их обычаи и придумывать свои собственные, которые они вполне могут практиковать сообща, не нарушая своих правил. В результате буддисты польщены, а христиане не оскорблены. Таков, например, монашеский обычай не покрывать голову. Считается святотатством прикоснуться к голове лица королевской крови, посему и для головы священника не оскорбителен только покров небес, и в этом буддисты и католики придерживаются единого мнения.

* * *

Резиденции британского, французского, американского и португальского консульств расположены в чудесном месте в излучине реки, где крепкие деревянные лестницы ведут к домам официальных лиц и коммерсантов. Среди последних самым влиятельным считается торговое представительство «Борнео компани», имеющей обширную сеть преуспевающих факторий и складов для хранения риса, сахара и хлопка.

Более состоятельные из местных торговцев являются приверженцами азартных игр и курения опиума, хотя эти два занятия караются законом. Для тех, кто предается этим губительным порокам, предусмотрено суровое наказание, но это не мешает респектабельным правительственным чиновникам ставить на кон большие суммы за карточным столом. А игра в карты всегда сопровождается курением опиумной трубки. Один из королевских секретарей, заядлый курильщик опиума, заверил меня, что он скорее умрет, нежели лишит себя возможности погрузиться в экстаз благодаря опиумной трубке.

Глава XVI

Белый слон

Существует распространенное мнение, что буддисты Сиама и Бирмы белого слона (Чанг Пхук) почитают как божество и поклоняются ему. Это глубокое заблуждение, особенно в отношении Сиама. Буддисты не признают Бога в какой-либо его материальной форме, и им претит сама мысль о том, чтобы поклоняться слону. Даже Будду, которого они, вне сомнения, глубоко чтят, Богом они не называют; напротив, утверждают, что, он, хоть и происходит от некой «возвышенной бесплотной сущности», божеством не является. Правда, согласно их учению о переселении душ, каждый последующий Будда, претерпевая ряд реинкарнаций, в какой-то момент должен непременно побывать по очереди в состоянии белых птиц и животных определенных видов – лебедя, аиста, белого воробья, голубя, обезьяны и слона. Однако в трудах древних писателей на эту тему можно встретить много неясностей и противоречивых мнений. Но все сходятся в одном: тела этих благородных чистых существ предназначены для душ благих и великих, которые находят в них своего рода избавление от более примитивной животной сущности. Посему сиамцы благоговеют почти перед всеми белыми тварями, потому что некогда те были высшими человеческими существами, а в белом слоне, в частности, жила душа какого-нибудь короля или героя. И, поскольку некогда он был великим человеком, считается, что ему известны опасности, окружающие сильных мира сего, и он знает, как уберечься от них. Поэтому сиамцы верят, что белый слон отвращает национальные бедствия, приносит народу процветание и мир.

С давних времен короли Сиама и Бирмы выискивали белых слонов и, получив редкую возможность приобрести это животное, задаривали свой трофей подарками и почестями, словно наследника трона. Когда губернатора одной из сиамских провинций уведомляют о появлении в границах его юрисдикции белого слона, он тотчас же повелевает, чтобы во всех храмах молились и делали подношения, а сам тем временем снаряжает большую экспедицию из охотников и рабов, которым надлежит поймать и с триумфом доставить ему бесценное животное. Как только он узнает о поимке белого слона, к королю направляется вестник с сообщением о половой принадлежности животного, его приблизительном возрасте, размерах, окрасе, повадках и внешнем виде. И в присутствии Его Величества человек, принесший благую весть, подвергается мучительно приятной операции: его рот, уши и нос украшают золотом. Но больше всего повезло тому полубезумному охотнику, который первый наткнулся на это блистательное чудо: он получает баснословно щедрую награду. Губернаторам и правителям нескольких областей, через которые будут вести бесценную находку, немедленно отдается распоряжение оказывать белому слону королевский прием и прорубать перед ним широкую дорогу в лесах, через которые ему предстоит шествовать в столицу. Где бы он ни остановился на отдых, для него устраиваются пышные развлечения, и всюду его сопровождают слуги, которые ублажают редкое животное песнями, танцами, игрой на музыкальных инструментах, демонстрируют перед ним чудеса силы и ловкости, пока он не достигает берегов Менам, где его ждет огромный плавучий деревянный дворец с изумительно нарядной крышей и алыми занавесями. Сама крыша в буквальном смысле выстлана цветами, искусно уложенными в виде символов и девизов, смысл которых, как считается, это высшее существо способно с легкостью разгадать. Пол этого роскошного плавучего дворца застелен расшитой золотой циновкой любопытного плетения, и в самом центре величаво возвышается Его четвероногое сиятельство в окружении раболепной восторженной толпы простых двуногих животных, которые купают его, напомаживают благовониями, обмахивают опахалами, кормят, нахваливают, развлекают песнями и представлениями. Его пища состоит из самых вкусных и нежных трав, самого сладкого сахарного тростника, самых спелых бананов и самых пышных пшеничных лепешек, которые преподносят ему на золотых и серебряных блюдах. А поят его ароматным напитком, в котором плавает благоуханный док-мали – крупный цветок местной разновидности жасмина.

И вот так, как принц, он плывет