прохладной стены кровать...")

В немой тишине

 у прохладной стены кровать.

За шелком цветным

 догорающая свеча...

И ночь настает, —

 я один в беседке лежу,

А чудится мне,

 что я в храме буддийском сплю.

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987, стр. 305

В старом доме ("Там, за стеной, осенний звук...")

Там, за стеной, осенний звук —

 сверчок прядет свой скрип.

Меняется под кровлей тень —

 луна снижает бровь.

Кроватный полог обветшал,

 и занавесей нет.

А ночь начала холодов

 приходит, как и встарь.

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987, стр. 346

В Тушаньском храме гуляю в одиночестве ("На пустынных тропинках здесь со мною спутника нет...")

На пустынных тропинках

 здесь со мною спутника нет.

В горной келье монаха

 я надеюсь ночь провести...

Как сюда приезжаю,

 как обратно еду домой,

Кроме храма в Тушани

 знают лишь копыта коня!

Источник: "Поэты Китая и Вьетнама", 1986, стр. 115

В Ханьдане в ночь зимнего солнцестояния тоскую по дому ("В Ханьданьской почтовой станции...")

В Ханьданьской почтовой станции я

 встречаю праздник зимы.

Колени обняв, сижу при огне, —

 со мной неразлучна тень, —

И думаю: так же дома у нас

 глубокой ночью сидят,

Беседу ведя, конечно, о том,

 кто странствует вдалеке.

Источник: "Китайская классическая поэзия в переводах Л. Эйдлина", 1984, стр. 220

В храме Ганьхуа я увидел стену, на которой написали свои имена Юань Девятый и Лю Тридцать Второй ("Вэйчжи с должности снят, и сослали его в край далекий, за тысячи ли...")

Вэйчжи с должности снят, и сослали его

 в край далекий, за тысячи ли.

Как Тайбо не приходит меня навестить,

 скоро будет одиннадцать лет.

А сегодня увидел я их имена,

 словно лица друзей увидал

На давнишнею пылью покрытой стене,

 перед рваной бумагой окна.

Примечания

Лю Тридцать второй — поэт Лю Дуньчжи, или Лю Тайбо, близкий друг Бо Цзюйи.

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987, стр. 331

В храме И Ай ("Играю камнями — сижу у ручья, забавляюсь...")

Играю камнями —

Сижу у ручья, забавляюсь.

Цветы собираю —

За ними, вкруг храма брожу я.

Все время — все время

Я слышу, как птицы болтают,

Повсюду-повсюду

Ключа неумолчные звуки.

Источник: Бо Цзюй-и "Четверостишия", 1949, стр. 112

В храме Хуаянгуань во время цветения персика приглашаю Ли Шестого выпить вина ("В даосском храме Хуаянгуань волшебный персик расцвел...")

В даосском храме Хуаянгуань

 волшебный персик расцвел.

Возьмем вина, поглядим на цветы,

 чтоб в сердце покой вселить.

Как можно во время цветенья нам

 не выпить с тобой вдвоем?

Ведь завтра уже, послезавтра уже

 все ветви будут пусты.

Источник: "Сухой тростник", 1999, стр. 120

В храме Цзисян увидел подпись Цяня ("Дождь с облаком расстались на три года...")

Дождь с облаком

 расстались на три года.

Бьет ветер волны,

 путь лежит далекий.

И так мне в горе

 скучно и тоскливо,

Да тут еще

 увидел имя друга!

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987, стр. 350

Весна в Лояне ("На лоянских дорогах, полях и межах...")

На лоянских дорогах, полях и межах

 постоянна и вечна весна

С ней когда-то простился я, нынче пришел.

 Двадцать лет промелькнуло с тех пор.

Только годы мои молодые найти

 мне уже не удастся никак,

Остальное же всё — десять тысяч вещей —

 неизменно, как было тогда.

Источник: "Горечь разлуки: Китайские четверостишия", 2000, стр. 335

Весна в Чанъани ("Ветви ивы в Цинских воротах мягко никнут без сил...")

Ветви ивы в Цинских воротах

 мягко никнут без сил.

Ветер восточный, повеяв, тронул

 желтым золотом их.

Здесь, в предместье, слабые вина —

 выпив, легко трезветь.

Встретившей взор мой грусти весенней

 нам не унять ничем.

Источник: "Поэзия эпохи Тан VII-X вв. ", 1987, стр. 343

Весной ("Опускаются ветви деревьев в цвету...")

Опускаются ветви деревьев в цвету

Перед окнами женских покоев,

И наводит весна на изгибы бровей

Две морщины — два знака печали.

На перила небрежно она оперлась

И стоит к попугаю спиною.

Что волнует, чем заняты мысли ее,

Что она не оглянется даже?

Источник: Бо Цзюй-и "Четверостишия", 1949, стр. 89

Взбираюсь на вершину горы Сянлу ("За камни хватаюсь, цепляюсь за травы...")

За камни хватаюсь, цепляюсь за травы,

 больной, я присел отдохнуть.

Со мной из бамбука зеленого посох

 и белого шелка платок

Когда-нибудь, думаю я, нарисуют

 картину "Лушаньский хребет":

Там будет стоять человек на вершине

 горы, что зовется Сянлу.