Что-то в этой улыбке заставило стражников прекратитьшуточки. Скоро они закрыли глазок.

Следующую салфетку принесли в обед.

Потом — на ужин.

Салфетки продолжали приносить три раза в день в течение пятилет.

Кукольный дом прибыл на тридцатый день правления ТомасаСветоносного. В это время у дорог уже появились первые вестники весны — цветы,что у нас зовут васильками. И тогда же Томас подписал указ о введении новогоналога на фермеров, который вскоре прозвали Черной Податью. По пивным загулялоновое прозвище короля: Томас Налогоносный. Налог был больше прежнего не навосемь, даже не на восемнадцать, а на восемьдесят процентов. Томас вначалесомневался, но Флегг быстро его уломал.

«Они все равно утаивают большую часть доходов, — говорил он,— а так мы возьмем с них хотя бы малую часть».

Томас, голова которого гудела от выпитого накануне, кивал свыражением лица, которое считал мудрым.

Питер тем временем боялся, что кукольный дом за эти годы могпотеряться. Так едва не случилось. Бен Стаад поручил поиски дома Деннису, и тотпосле нескольких дней бесплодных поисков обратился к отцу — единственному, ктомог помочь в таком серьезном деле. Только через пять дней Брендон смог отыскатьдомик в маленькой комнате на девятом ярусе западной башни, под серым от временипокрывалом, изъеденным молью. Дом сохранился в неприкосновенности, и Брендон,Деннис и приставленный к ним Пейной солдат три дня удаляли из него острыепредметы. Наконец двое парней с превеликой осторожностью подняли дом по тремсотням ступенек на вершину башни. Бесон шел следом, чертыхаясь и угрожаястрашными карами, если они уронят ношу. Пот тек с парней рекой, но они молчали.

Когда домик внесли в камеру Питера, он вскрикнул отнеожиданности — не только потому, что почти потерял надежду увидеть его, но ипотому, что одним из несших его парней оказался Бен Стаад.

«Тише!» — блеснули глаза Бена.

«Не смотри на меня слишком долго!» — ответил взгляд Питера.

После всех своих советов Пейна изумился бы, увидев здесьБена. Но он забыл, что вся мудрость стариков бессильна против юного сердца,если оно доброе и храброе. А сердце Бена было именно таким.

Было очень легко поменяться местами с одним из парней,которым велели нести дом. За золотой — Бен отдал бы за это гораздо больше,отдал бы все золото мира, — Деннис все устроил.

«Не говори отцу», — предупредил его Бен.

«А почему? — удивился Деннис. — Я ему почти обо всем говорю…А ты разве нет?»

«Я тоже, — Бен вспомнил, как отец запретил ему упоминать имяПитера. — Раньше. Но с возрастом кое-что изменилось. Как бы там ни было, неговори ему. Он может рассказать Пейне, и я попаду в переплет».

«Ладно», — обещал Деннис, и он сдержал обещание. Деннисочень любил и жалел своего бывшего хозяина, и за несколько дней Бен занялопустевшее место в его сердце.

«Вот и хорошо, — Бен дружески похлопал Денниса по плечу. — Ятолько погляжу на него, и все».

«Ты был его лучшим другом?»

«Я им и остаюсь».

Деннис изумленно поглядел на него:

«Как ты можешь называть другом того, кто убил родного отца?»

«Я не верю, что он сделал это. А ты?»

Тут пришла очередь удивляться Бену. Деннис внезапнозаплакал.

«Сердце говорит мне то же, — выдавал он сквозь слезы. — Но…»

«Так слушай свое сердце, — Бен обнял его. — И успокойся,пока никто не увидел, как ты ревешь».

«Поставьте это в ту комнату», — сказал теперь Питер. Голосего слегка дрожал, но Бесон ничего не заметил: он ругал носильщиков занеуклюжесть. Ставя дом на кровать, второй парень нечаянно уронил свой угол.Внутри что-то звякнуло, и Питер вздрогнул. Бесон разразился новыми проклятиями,но сам улыбался — с тех пор, как эти двое появились тут с этой дрянью, еговпервые что-то порадовало.

Парень встал, виновато глядя на Бесона и испуганно — наПитера. Бен еще секунду оставался на коленях. У кровати лежал маленькийплетеный коврик, какие у нас кладут перед дверями, и Бен на мгновение коснулсяего рукой, поглядев при этом на Питера. Потом он встал.

«Теперь пошли вон! — крикнул Бесон. — Убирайтесь! Катитесьдомой и отругайте ваших матерей за то, что они произвели на свет такихнеуклюжих выродков!»

Они прошли мимо Питера — парень, уронивший дом, жался к стенке,будто боялся заразиться от Питера, — и Бен еще раз встретился с ним глазами.Питер вздрогнул, увидев в глазах друга любовь и печаль. Они вышли.

«Ну вот, мой принц, — сказал Бесон. — Что тебе еще принести?Кукольные платья? Или шелковые подштанники?»

Питер медленно повернулся и поглядел на него. Через мигБесон опустил глаза, вспомнив, что Питер еще недавно избил его так, что синякине сходили неделю.

«Ладно, твое дело, — пробормотал он. — Но теперь мнепридется поставить тебе стол. И стул, на котором ты будешь сидеть, когдаиграешь с ним», — он состроил гримасу.

«И сколько это стоит?»

«Я думаю, три золотых».

«У меня нет денег».

«Зато есть богатые приятели».

«Уже нет, — сказал Питер. — Я просто получил услугу зауслугу».

«Тогда сиди на полу, пока не отморозишь задницу, и черт стобой!» — рявкнул Бесон и быстро вышел. Тоненький ручеек золотых иссяк, и этона неделю привело его в дурное настроение.

Питер подождал, пока закрылись все замки и запоры, иприподнял плетеный коврик. Под ним лежал клочок бумаги не больше почтовой маркис буквами, настолько маленькими, что Бен, должно быть, писал их с помощьюувеличительного стекла.

«Питер, уничтожь это, когда прочтешь. Я не верю, что ты этосделал. Деннис тоже. Я люблю тебя, как и раньше. Если тебе что-то понадобиться,обратись ко мне через Пейну. Не сдавайся».

Глаза Питера наполнились слезами благодарности. Я думаю,настоящая дружба всегда стоит благодарности — слишком часто мир похож насуровую пустыню, и похоже на чудо, что в нем все же вырастают цветы.

«Старина Бен! — шептал он снова и снова, не в силахвымолвить что-то еще. Старина Бен!»

Впервые он подумал, что его план при всей безумности имеетшанс на успех. Потом он подумал о записке. Бен рисковал жизнью, когда передавалее. Он не был принцем и вполне мог быть казнен. Если бы Бесон или его шакалыобнаружили бумажку, они наверняка нашли бы, кто ее подбросил, и путь стариныБена к плахе оказался бы очень коротким.