Но его так и не разоблачили. Питер не спал ночами, думая,что делать, если кто-нибудь увидит испорченные салфетки, и это станет известноФлеггу. Он исходил из того, что салфетки берутся из какого-то ограниченногозапаса — что-то около тысячи — и возвращаются к нему снова и снова. Правду зналтолько Деннис, но Питер не мог его спросить; иначе это сберегло бы ему два годаработы. На самом деле там, откуда брали салфетки для Питера, их хранилось нетысяча, не две, даже не двадцать, а почти полмиллиона.

Под замком был подвал размером с бальный зал, и он былзаполнен одними салфетками — бесчисленным количеством салфеток. Неудивительно,что их запах показался Питеру затхлым; они лежали там со времен, не так далекоотстоящих от заключения несчастного Левена Валеры, и их существование, поиронии судьбы, тоже, хоть и косвенно, было работой Флегга.

В те времена он смог погрузить Делейн в столь желанный длянего хаос. Валера лишился прав на трон, и его место занял безумный король Алан.Проживи он еще лет десять, и страна утонула бы в крови… но Алана поразиламолния, когда он в грозу играл в бабки на заднем дворе своего дворца (я ужесказал, что он был безумен). Говорили, что сами боги послали эту молнию.Наследовала ему племянница Кайла, Кайла Добрая… и от нее прямая линия вела кРоланду и его сыновьям, о которых шла речь в этой истории. Это она, КайлаДобрая, вывела страну из мрака и нищеты, почти опустошив для этого королевскуюсокровищницу. Она итак изрядно опустела за время дикого царствования Алана II,короля, который иногда пил кровь из отрезанных ушей своих слуг и считал, что онумеет летать; короля, который больше интересовался магией и некромантией, чемблагосостоянием своего народа. Кайла знала, что после безумств Алана ее подданнымнужны спокойствие и забота, и для начала решила дать работу всем, кто могработать.

Все старики, которые не могли восстанавливать развалины илистроить новые стены замка, стали делать салфетки — не потому, что салфетки былинужны (мы уже говорили, что большая часть делейнской знати обходилась без них),а потому, что нужна была работа. За двадцать лет хаоса руки людей стосковалисьпо работе, и они работали с охотой, прилежно склоняясь над ткацкими станками,такими же, как в доме Саши… только намного больше.

Десять лет старики королевства ткали салфетки, получая заэто деньги от королевы Кайлы. Десять лет эти салфетки сносили в сухое,прохладное хранилище в замке. Питер заметил, что многие из его салфеток нетолько странно пахли, но и были съедены молью. Странно не это, а то, чтобольшинство их осталось целыми.

Деннис мог бы сказать, что салфетки приносились Питеру,уносились (кроме тех, что он выдергивал), а потом просто выбрасывались. Апочему бы и нет? Их хватило бы для пятисот принцев на пятьсот лет… а можетбыть, и дольше. Если бы не Андерс Пейна, салфеток могло бы быть меньше, но он знал,как та бедная женщина нуждается в работе, и уже после бегства Стаадов продолжалснабжать Бесона деньгами. И она сидела в своем кресле у самих дверей склада игод за годом спарывала с салфеток королевские гербы. Неудивительно, что весть омаленьком воровстве так никогда и не достигла ушей Флегга.

Так что вы сами видите, что Питер мог бы работать гораздобыстрее, если бы не решил, что салфетки все время возвращаются к нему. Если быон задался целью проверить это…

Впрочем, что ни делается, все к лучшему.

Или нет? На этот вопрос вы тоже отвечайте сами.

В конце концов Деннис, преодолев страх, стал дворецкимТомаса. Это оказалось не так уж трудно. Томас его почти не замечал, толькоиногда ругал, что он не принес его туфли (сам Томас обычно бросал их где попалои забывал потом, где) или настаивал, чтобы Деннис выпил с ним бокал вина. Отвина у Денниса была изжога, хотя по вечерам он с удовольствием пропускалстаканчик джина, но он все равно пил. Деннис и без советов отца знал, чтослучается с теми, кто отказывается пить с королем. И иногда, уже пьяный, Томастребовал, чтобы Деннис не шел домой, а проводил ночь в его покоях. Денниссправедливо думал, что Томасу просто одиноко. Он долго и бессвязно жаловался,как трудно быть королем, как он пытается сделать все, как лучше, и как всененавидят его по разным причинам. Иногда во время этих жалоб он начиналплакать, иногда дико хохотал. Потом вдруг засыпал посередине путаной речи взащиту того или иного налога. Иногда ему удавалось добраться до кровати, иДеннис спал на кушетке, но чаще король падал на кушетку, и его дворецкомуприходилось коротать ночь на холодном полу. Безусловно, это была довольностранная жизнь для королевского дворецкого, но Деннис другой не знал.

Томас не обращал на него внимания, но важнее то, что и Флеггне обращал на него внимания. Он использовал юношу, как простое орудие в своейинтриге, приведшей Питера в Иглу, а когда все кончилось, забыл о нем. Если быФлегг подумал о нем, он счел бы, что Деннису еще повезло: ведь он сталдворецким самого короля.

Но однажды, зимним вечером того года, когда Питеруисполнился двадцать один, а Томасу шестнадцать, когда тонкая веревка Питерабыла уже почти закончена, Деннис увидел нечто, что все изменило — и с того, чтоон увидел, я и начну изложение этой истории.

Эта ночь была очень похожа на ночь накануне смерти Роланда.Ветер завывал и злился в узких улицах города. Луга предместий и камни мостовыхпокрылись коркой льда. Ущербная луна то и дело пряталась в тучах, но к полуночитучи окончательно затянули небо, и в два часа, когда Томас разбудил Деннисащелканьем замка в двери, ведущей в коридор, уже начал идти снег.

Деннис вскочил, чувствуя, как сотни иголок впиваются взатекшие во сне ноги. Накануне Томас уснул на кушетке, и молодому дворецкомуостался ковер у очага. Огонь почти потух, и Деннису казалось, что его дальнийот огня бок покрывается инеем.

Он повернулся на скрежещущий звук… и сердце его подпрыгнулоот страха. На миг ему показалось, что перед ним призрак, и он едва не закричал.Потом он понял, что это всего-навсего Томас в белой ночной рубашке.

«М-м-мой господин?»

Томас не ответил. Глаза его были открыты, но не смотрели назамок — они уставились вперед, в никуда. Деннис вдруг понял, что король ходитво сне.

Тут Томас догадался каким-то образом, что дверь неоткрывается из-за засова, открыл его и вышел в коридор. В колеблющемся светеканделябров он еще больше напоминал призрак.

Деннис какое-то время сидел на полу с колотящимся сердцем.Снаружи ветер завивал снег в кружащиеся столбы и завывал, как стая ведьм. Чтоже делать?

Молодой король — его хозяин. Он обязан следовать за ним.

Может, эта дикая ночь заставила Томаса вспомнить о Роланде ио его последнем дне, но не обязательно — Томас и без того много думал об отце.Чувство вины терзало его, как медленный ад. В тот день он выпил меньше, чемобычно, но казался более пьяным: с бессвязной речью, с широко раскрытыми,остекленевшими глазами.