встали на светофоре. Мисаки еще сильнее сгорбилась, чтобы скрыться от взглядов прохожих. Аяно еле хватало сил на нее смотреть. И она вымученно улыбнулась:

– Такаси наготовил всего самого вкусненького.

– Я не голодная.

– Ну, хоть попробуешь. Посидим, пообедаем вместе.

От болезни у Мисаки изменился голос. Охрип. Никогда больше она не назовет имя подруги живо, как раньше.

– Аяно, – проскрипела Мисаки, и сердце Аяно пронзило болью. – Можно заглянуть в одно место?

– Куда? В магазин?

– Нет, – покачала головой Мисаки и протянула телефон с открытой на нем картой.

– Ну-ка?..

Аяно остановила машину на углу жилого квартала и включила аварийку.

– Нормально тут?

Мисаки молча кивнула. Она внимательно смотрела вперед через лобовое стекло.

Улочка перед ними упиралась в трехэтажный кирпичный домик, на котором висела табличка: «Фотостудия Кёсукэ Саваи». Там работал Харуто.

Мисаки, сжимая в руках чехол от ножниц, пристально следила за входной дверью. Ждала, не пройдет ли.

Девушка будто в молитве прижимала подарок к груди. У Аяно дрожала душа.

Она не заметила, сколько они ждали. Может, Харуто вообще перевелся на другую работу. Может, взял сегодня отгул. Но Мисаки ждала. Она до сих пор его любила.

И Аяно до боли ясно понимала, что чувствует подруга. Поэтому ничего не говорила, сидела за рулем и смотрела в ту же сторону. Но вот на небо наползло большое тучное облако, скрыло за собой солнце, и улочка погрузилась в полумрак. Аяно приоткрыла окно. Немного пахло дождем.

Аяно молилась. Пусть только Харуто пройдет до дождя.

Ей так хотелось, чтобы Мисаки взглянула на возлюбленного. А если польет, то капли на стекле все собой закроют. Лишь бы только не начался дождь…

Тут Мисаки подалась вперед. На улочке показался молодой мужчина. Харуто. Поверх джинсовой ветровки он нес на спине здоровенный чехол от фотоаппарата. Девушка пожирала молодого человека глазами. Явно хотела выскочить из машины и броситься к нему. Поговорить. Но не могла. Потому что сильно изменилась. Ей нестерпимо хотелось повидаться, но не хватало смелости выйти перед ним одряхлевшей старушкой.

Мисаки сильнее прижала чехол к груди.

– Спасибо… Достаточно.

Аяно сомневалась, стоило ли заводить мотор. Но когда увидела, как Мисаки опустила взгляд, без лишних слов нажала на газ. Хотелось показать ей Харуто немного поближе. Поэтому Аяно свернула на Т-образном перекрестке направо, в противоположную от дома сторону. Мисаки, прислонив ладонь к окну, проводила Харуто взглядом. Наконец он исчез, и девушка тихо отвернулась.

На шоссе они опять встали на светофоре. Краем глаза Аяно заметила, как ее спутница нервно трет руки. Прямо как тогда, когда получила в подарок ножницы.

Аяно сразу поняла: слезы. Но девушка изо всех сил их сдерживала.

Загорелся зеленый, и водительница свернула на маленькую боковую улочку. Остановилась в безлюдном переулке.

– Здесь почти никто не ходит.

«Поэтому поплачь вволю», – мысленно добавила она.

В тот же миг плечи Мисаки задрожали.

– У-у… У-у-у…

Из впавших глаз покатились слезы, которые закапали чехол в руках у девушки. Всхлипы сменились рыданиями. Мисаки плакала, прижимая к груди чехол. Выла скрипучим голосом. Плакала от любви к безвозвратно ушедшему времени, от чувств, которые не могла забыть.

Наконец полил дождь, и завеса капель скрыла Мисаки от любых случайных взглядов.

Еще долго девочка не могла успокоиться и плакала, сморщив измятое старостью лицо.

Вечером они отпраздновали выписку, пусть и скромно. Такаси наготовил любимых блюд сестры и уставил ими весь стол. Единственный раз устроил в идзакае выходной.

Мисаки слушала глупые истории брата, понемножечку клевала его фирменный тяхан. Без зубов ей стало значительно сложнее есть, но она все равно сказала, что очень вкусно.

– Правда? – отозвался Такаси, улыбаясь дрожащими губами.

После ужина они вместе проводили Мисаки в комнату. Давно она была здесь в последний раз. Такаси светился от счастья.

– Откуда кровать? – удивилась девушка, руками в белых перчатках проводя по спинке койки.

– Как – откуда? Купил.

– Дорогая?..

– Да ну брось. Не переживай. Со скидкой отдали.

Мисаки вздохнула с облегчением.

Еще какое-то время Такаси сидел рядом и болтал с сестрой. Аяно, прищурившись, просто любовалась, как, наконец, снова собралась вместе семья.

– Ну, поеду, – наконец попрощалась она, заглядывая в комнату после того, как помыла посуду, но Мисаки ее окликнула:

– Аяно! Можно на пару слов?

Женщина прочитала по ее взгляду, что Мисаки хочет сказать что-то важное. Сделала знак Такаси, и тот уступил место.

– Что такое? – спросила Аяно, подсаживаясь поближе.

– Слушай… – Явно замявшись, Мисаки отвела глаза. – Знаешь…

– М?

– Не приходи больше, пожалуйста.

Аяно растерялась:

– Почему?

– Понимаешь, с тех пор как я заболела, я тебе страшно завидую. Какая ты молодая и красивая…

– Мисаки!..

– И я себя знаю: дальше буду завидовать только больше, пока однажды… пока однажды не останется только ненависть. А я… – Глаза Мисаки покраснели.

В сердце Аяно как будто впились когти. Подступили слезы. Но она выдавила из себя улыбку:

– Ну и что. Подумаешь, ненависть. Я останусь с тобой…

Но девушка покачала головой:

– Я не хочу тебя ненавидеть… – Плечи ее дрогнули. – Понимаешь… Ты мне правда как сестра. Хочу… чтобы так и осталось…

– Да плюнь ты. Я все вынесу. Мисаки… только умоляю… не прогоняй…

– Спасибо тебе за все.

– Я не хочу…

– И вверяю тебе своего братца. Будьте счастливы. Когда меня не станет, пусть в его семье останешься ты.

– Прекрати! Не говори так!

– Я… – Мисаки улыбнулась. – …так счастлива, что мы с тобой повстречались…

При виде этой улыбки в груди Аяно вскипел жар.

Она прекрасно понимала Мисаки. Как женщина – до боли понимала, как бедная девочка завидовала чужой молодости и красоте.

«И от этого только тяжелее. Пока я рядом, Мисаки только хуже. Но я не хочу, чтобы мы простились вот так… Я не выдержу…»

Аяно обняла свою девочку.

– Обещай мне только одно.

– Что?

– Что мы еще встретимся.

Аяно всем телом чувствовала, как дрожит подруга.

– Обещай, что встретимся…

– Угу…

– Обещаешь?

– Угу!

Аяно прижала к себе Мисаки изо всех сил.

– Обещай!

– Обещаю, – засмеялась девушка.

Аяно отстранилась и заглянула подруге в лицо. Сквозь морщины она все еще различала ту, прежнюю Мисаки. Девчушку, с которой встретилась шесть лет назад. Аяно видела ее поверх дряблой кожи. Она улыбнулась:

– Мисаки, до встречи!

Та улыбнулась в ответ и кивнула:

– До встречи.

Как только Аяно шагнула в коридор, слезы победили. Чтобы никто не услышал ни всхлипа, женщина зажала рот ладонями и беззвучно плакала.

Перед глазами проносились воспоминания о подруге. Как она болела за любимую команду на бейсболе. Как искренне поздравила, когда Такаси позвал Аяно замуж. В памяти осталась только молодая Мисаки.

Аяно