— Бренна страдает грудной болезнью, — в отчаянии объяснилаДженни. — Обычно приступы начинаются с кашля, а потом она задыхается.

Она попыталась вырваться, но он встал и вместе с нейдвинулся из зала.

— Должно быть какое-то средство, чтобы помочь ей.

— Только не здесь! — проговорила она сдавленным от испугаголосом. — Моя тетка Элинор готовит бальзам… Она знает о травах и снадобьяхбольше всех в Шотландии… Это средство было у нас в аббатстве…

— Из чего оно состоит? Может быть…

— Я не знаю! — воскликнула она, едва ли не волоча его засобой по крутым ступеням. — Знаю только, что этот состав нагревают, пока пар непойдет, потом Бренна им дышит, и ей становится легче.

Ройс толкнул дверь в спальню Бренны, и Дженни подбежала ккровати, беспокойно окидывая взглядом искаженное мукой лицо сестры.

— Дженни… — шепнула Бренна, стискивая ее руку, и тотчас телосе содрогнулось и выгнулось в жестоком спазматическом кашле. — Я снова больна,— слабо выдохнула она.

— Не бойся, — успокоила Дженни, низко склоняясь и откидываяспутанные белокурые пряди со лба Бренны. — Не бойся…

Страдальческий взгляд Бренны упал на пугающую фигуру графа,громоздившуюся в дверях.

— Нам надо домой, — сказала она ему. — Мне нужно… — ееохватил очередной приступ жуткого лающего кашля, — мне нужно лекарство!

С тяжело бьющимся от нарастающего страха сердцем Дженничерез плечо оглянулась на Рейса:

— Отпустите ее домой, пожалуйста!

Вне себя от испуга, она выпустила руку Бренны и бросилась кпорогу, утащив Ройса за собою из комнаты. Закрыв дверь, чтобы слова ее нерасстроили Бренну, повернулась к своему захватчику и потерянно проговорила;

— Бренна может умереть без теткиного бальзама. В прошлый разу нее останавливалось сердце!

Ройс сомневался, что девушке-блондинке действительноугрожала смерть, но Дженни явно опасалась, а Бренна, похоже, не притворялась.

Дженни, увидев, как на его твердом лице отразиласьнерешительность, подумала, что он собирается отказать, и попыталасьумилостивить его, сознательно пойдя на унижение.

— Вы сказали, что я слишком горда, и это… это правда, —вымолвила она, умоляюще кладя руку ему на грудь. — Если вы разрешите Бреннеуехать, я соглашусь на любую унизительную работу, которую вы мне назначите. Ябуду скрести полы. Я буду сопровождать вас… буду готовить для вас еду на кухне.Клянусь, я отплачу всем чем угодно!

Ройс опустил глаза на крошечную изящную ручку, лежащую унего на груди, ощущая через тунику тепло и уже возбуждаясь от одного лишьприкосновения. Он приходил в замешательство от ее прикосновений, но понимал,что желает ее — страждет, чтобы она по собственной воле, изнемогая от стрясти,лежала в его объятиях. И ради этого приготовился совершить первый в жизнипоистине необъяснимый поступок — приготовился отпустить самую ценную своюзаложницу, ибо, несмотря на уверенность Дженнифер в пусть строгой, но отеческойлюбви лорда Меррика, некоторые из прежних ее рассказов дали Ройсу основанияусомниться, что человек этот испытывает какие-либо глубокие чувства к своейсвоенравной дочери.

Огромные, полные страха глаза Дженни были прикованы к нему.

— Пожалуйста… — шепнула она, ошибочно принимая молчание заотказ. — Я все сделаю. Я стану пред вами на колени. Только скажите, чего выхотите, и я все сделаю.

Наконец он заговорил, но Дженни была слишком взволнована,чтобы подметить странную многозначительную нотку в его голосе:

— Все?

Она лихорадочно закивала:

— Все… Я приведу этот замок в такой порядок, что через парунедель в нем можно будет принять короля… Я буду молиться за вас каждый…

— Мне нужны не молитвы, — перебил он.

Отчаянно стремясь прийти к согласию, пока он не передумал,она проговорила:

— Так скажите же, что вам нужно. И он непоколебимо произнес:

— Вы.

Рука Дженни упала, а он бесстрастно продолжил:

— Мне нужно видеть вас не на коленях, а в моей постели.Добровольно.

Облегчение от сознания, что он соглашается отпустить Бренну,мгновенно пересилил жгучий протест против того, что требуется взамен.

Он ничем не жертвовал, отпуская Бренну, поскольку удерживалв заложницах Дженни, но требовал от нее пожертвовать всем. Добровольно отдавему свою честь, она станет шлюхой, опозорит себя, семью, все, что ей дорого.Правда, однажды она уже предложила ему себя — или почти предложила, — нопросила за это спасения сотен, а может, и тысяч жизней. Спасения любимых еюлюдей.

Кроме того, тогда она предложила себя, будучи в полуобморокеот страстных поцелуев и ласк, сейчас же с холодной ясностью понимала, каковыми окажутсяпоследствия сделки.

До нее доносился ужасающе усиливающийся кашель Бренны, и онадрогнула от тревоги — за себя и за сестру.

— Сделка заключена? — спокойно спросил он. Дженни вздернулаупрямый подбородок, словно гордая юная королева, только что получившая ударкинжалом от того, кому верила.

— Я в вас ошиблась, милорд, — горько проговорила она. — Яприписала позавчерашний отказ от моего предложения вашей чести, ибо вы моглиполучить от меня все, что желали, а потом тем не менее штурмовать Меррик.Теперь вижу, что он был продиктован не честью, а самомнением. У варвара нетчести.

Даже понимая свое поражение, она великолепна, подумал Ройс,подавляя восторженную улыбку и глядя в синие взбешенные глаза.

— Неужто предложенная мною сделка вам так ненавистна? —ровным тоном полюбопытствовал он, касаясь ее стиснутых рук. — По правдесказать, мне совсем нет нужды заключать с вами сделки, Дженнифер, и вы этознаете. За прошедшее время я в любую минуту мог взять вас силой. Вы нужны мне,и если это делает меня в ваших глазах варваром, пусть будет так. Если высогласитесь, я позабочусь, чтобы все оставалось строго меж нами. Вы непереживете в моей постели ни позора, ни боли, кроме той, что я могу причинитьвам в первый раз. А после настанет одно наслаждение.

Это говорил рыцарь, способный речами улестить опытнейшуюкуртизанку. Это говорил самый грозный английский воин, обращаясь к воспитаннойв монастыре шотландской девочке, не привыкшей к светскому обращению, и словаего произвели оглушительное воздействие. Кровь прилила к щекам Дженнифер, отжелудка и до колен разлилась слабость, ее охватил трепет при внезапномвоспоминании о жарких ласках и поцелуях.