— Через два часа спуститесь сюда к ужину.

Чувство признательности за специальное упоминаниепринадлежащего ей титула утонуло в смятении, которое испытала Дженни, услышав,где он пожелал устроить ее спальню.

— Я поужинаю у себя в комнате за запертой дверью или вообщене стану есть, — заявила она.

Совершенно недопустимое публичное неповиновение на глазах уполусотни слуг вкупе с прочими ее деяниями убедили наконец Ройса внеобходимости сурового наказания, и он не колеблясь его применил.

— Дженнифер, — произнес он спокойным неумолимым тоном,несколько не совместимым со строгостью наказания, — покуда ваш нрав неисправится, свидания с сестрой прекращаются.

Она побледнела, а Бренна, которую только что ввел в залСтефан Уэстморленд, метнула умоляющий взгляд сперва на сестру, потом настоящего рядом с нею мужчину. К удивлению Дженнифер, вмешался Стефан:

— Ройс, приговор твой окажется наказанием и для леди Бренны,тогда как она ни в чем не повинна… — и смолк под ледяным, недовольным взглядом,которым наградил его брат.

Свежевыбритый Ройс сидел за столом в большом зале с рыцарямии братом. Слуги внесли деревянные подносы с остывшей тушенной на воде олениной.Однако внимание Ройса было приковано отнюдь не к малоаппетитной еде: онприслушивался к легким шажкам, доносящимся из верхних покоев, пытаясь решить,следует ли ему просто туда подняться и стащить вниз обеих, ибо,продемонстрировав поразительное присутствие духа, Бренна предпочлаприсоединиться к бунту сестрицы и проигнорировала объявление слуг о поданномвнизу ужине.

« Что ж, пускай остаются голодными «, — подытожил в концеконцов Ройс и взял кинжал, которым пользовался за обедом.

Долго еще после того, как сооруженные из козел столы былиразобраны и свалены у стены, Ройс сидел в зале, глядя на огонь, положив ноги настул. Новые проблемы, которые надо было решить немедленно, вытеснили егонамерение оказаться с Дженни в постели нынче ночью. Он подумывал, не пойти ли кней в комнату прямо сейчас, несмотря на позднее время, но в теперешнемрасположении духа подавил бы сопротивление скорей грубой силой, чем нежнойлаской. Испытав необычайное наслаждение, когда она лежала в его объятиях пособственной воле, он не желал теперь ничего другого.

В зал вошли Годфри с Юстасом, веселые и улыбающиеся, явнопроведя вечер с пышущими здоровьем служанками замка, и мысли Ройса мгновеннопотекли в другом направлении. Взглянув на Годфри, он проговорил:

— Прикажи караульным у ворот — пусть задерживают каждого,кто попытается сюда проникнуть, и докладывают мне.

Рыцарь кивнул, но симпатичное лицо его выражало недоумение,и он заметил:

— Если ты ждешь Меррика, он сумеет собрать войско и подойтисюда не раньше чем через месяц.

— Я жду не атаки, а какой-нибудь хитрости. Напав на Хардин,он рискует потерять дочерей; они могут погибнуть либо в бою, либо случайно,либо от рук его собственных бойцов, либо — а именно так он и подумает — отнаших. Поскольку атака в таких обстоятельствах невозможна, у него нет выбора,кроме как попытаться освободить женщин. Чтобы добиться этого, ему надо в первуюочередь направить сюда людей. Я приказал управляющему не нанимать лишних слуг,если только он точно не будет знать, что это деревенские жители.

Рыцари кивнули. Ройс резко встал, пошел к каменной лестницев конце зала, потом повернулся, слегка хмуря брови:

— Вы не замечали, чтоб Стефан обмолвился или совершил нечто,из чего можно было бы заключить, что младшая девушка начинает вызывать у него…интерес?

Рыцари — оба они были старше Стефана — обменялись взглядами,затем посмотрели на Ройса и отрицательно затрясли головами.

— Почему ты спрашиваешь? — полюбопытствовал Юстас.

— Потому, — кисло ответил Ройс, — что он ринулся защищать еенынче днем, когда я приказал, чтобы женщин разлучили.

Передернув плечами, он принял к сведению мнение своих друзейи направился к себе в спальню.

На следующее утро Дженнифер, завернувшись в ночной халат измягкой светлой шерсти, глядела в крошечное окошко спальни, обшаривая глазамипоросшие лесом холмы, которые вздымались прямо за громадой замка. Потомперевела взгляд вниз, во двор, неторопливо исследовала окружающие его мощныестены, ища какой-нибудь путь к спасению… какие-нибудь признаки потайной двери.Она обязательно должна быть; в стенах Меррика есть одна такая калитка, скрытаяза буйно разросшимися кустами, и, насколько Дженни известно, в каждом замкеимелись подобные, чтобы обитатели могли бежать в случае сокрушения врагомвнешних оборонительных сооружений. Несмотря на уверенность в существованиипотайного хода, она не находила в кладке толщиной в десять футов никаких нанего намеков, даже щелок, в которые они с Бренной сумели бы проскользнуть.Подняв глаза выше, понаблюдала за стражами, неусыпно разгуливающими по стене,пристально осматривая дорогу и близлежащие склоны. Домашний штат прислуги,может быть, и неряшлив, медлителен и, безусловно, нуждается в понукании иконтроле, но граф не оставил без внимания оборону замка, угрюмо думала она.Каждый часовой оставался настороже, и расставлены они были через двадцать пятьфутов.

Граф говорил, что отца их уведомили о пребывании у него вплену Дженни и Бренны. Это достаточно веская причина, чтобы отец не задумываясьповел к Хардину пятитысячное войско. Если он рискнет освободить их, от Меррикадо Хардина не более двух дней верховой езды или пяти дней пешего марша. Но онадаже вообразить не могла, каким чудом удастся отцу вызволить их из такогонеобычайно укрепленного замка. И это опять приводило ее все к тому жеголоволомному вопросу — она сама должна отыскать путь к бегству.

Желудок заурчал, напоминая, что она со вчерашнего дня ничегоне ела, и Дженнифер отвернулась от окна, чтобы одеться и спуститься в зал. Онанаправилась к сундукам с одеждой, которые нынче утром доставили к ней в покои.Кроме того, если она не спустится, граф, несомненно, придет и погонит ее, дажеесли для этого ему придется взломать дверь.

Нынче утром она получила возможность посидеть в деревянномушате, наполненном горячей водой, и насладиться хотя бы ощущением чистоты сголовы до пят. Омовение в ледяном ручье, вспоминала она, возвращаясь мыслями кпрошлой неделе, не идет ни в какое сравнение с теплой водой и куском мыла.

Первый сундук содержал наряды, принадлежавшие бьющейвладелице замка и ее дочерям, и многие из них напомнили Дженни милыйпричудливый стиль, предпочитаемый ее теткою Элинор, — женские платья, которыеледи носили с высокими коническими прическами и волочащимися по полу вуалями.Хоть такие одежды давно вышли из моды, денег на наряды явно не жалели, ибо всеони были из богатого бархата и атласа, расшиты шелками. Платья, однако,казались чересчур пышными и не соответствующими ни обстановке, ни ее положениюв этом доме, и Дженни открыла другой сундук. С уст ее слетел вздох восторга,чисто женского ликования, и она осторожно вынула платье из мягчайшего кашемира.