— Но мне сказали, что прииск именно там.

— Шахта в двадцати километрах отгорода, — с улыбкой повторил Маранилья.

Шофер радостно кивал, поддакивая. — Пятьпесо за двадцать километров — не слишком ли? — мрачно возразила Берта.

— Он говорит, что если вы не дадите емуэти пять песо, он отвезет вас в городок. Он говорит, что такая милая дама, каквы, не может не заплатить ему сполна.

— Черта с два он у меня получит! Иникакая я ему не милая дама! Да я вдребезги разнесу его таратайку, если он невыпустит меня!

Шофер снова принялся что-то объяснятьпо-испански.

Конечно, для меня было бы лучше всего, если быколумбиец сдержал свое обещание и отвез Берту в тот городок на берегу. Но язнал Берту и сомневался, выдержит ли старенький автомобиль мощь ее натиска.Пришлось вступиться.

— Все в порядке, — прекратил япререкания. — Это моя знакомая. — Потом вытащил из кармана бумажник,отсчитал пять песо и протянул шоферу.

Он рассыпался в благодарностях и, отперевдверцу, вызволил Берту.

— Я давно знаю этого парня, —пояснил Маранилья. — Он врезал на заднюю дверь своей машины наружныйзамок, чтобы пассажиры не могли выйти, пока он не получит с них столько,сколько ему причитается. Надеюсь, ваша знакомая не в обиде?

Я промолчал — достаточно было взглянуть наБерту, чтобы стало ясно, в обиде она или нет.

Фелипе Муриндо что-то сказал Маранилье, и тотпредложил Берте осмотреть прииск «Два клевера».

Шофер достал из багажника чемоданы. Я понял,что Берта попала в его тачку, как только покинула самолет.

Мы направились к зданию правления. ФелипеМуриндо зачерпнул ковшиком воды в небольшом, обложенном камнями водоеме ипротянул Берте. Она залпом выпила воду, а потом зачерпнула снова.

— Ну, слава Богу, немножкополегчало, — выдохнула она. И, осмотревшись вокруг, добавила: — Какоечудесное место!

— Извините, сеньора, я не совсем понялцель вашего визита, — вежливо заметил Маранилья.

— Неудивительно, — парировалаБерта. — Вы ведь не ясновидящий.

— Подождите здесь, — неожиданносказал Маранилья, кивнул своему шоферу, и они оба куда-то отошли. Через секундуя услышал шум отъезжающей машины.

— Этот парень говоритпо-английски? — спросила Берта, кивнув в сторону Муриндо.

— Похоже, что нет. Впрочем, этим людямверить нельзя. Тебе не кажется, что нам пора объясниться?

— Ну что ж, начинай.

— Видите ли, миссис Кул, — сказал яироническим тоном, — причин оказаться здесь у меня было достаточно. Скажувам одно: я решил на месте выяснить некоторые подробности, связанные сполучением прибыли в цветной металлургии.

— Что касается меня, — подхватилаБерта, — то я тоже не просто так мотаюсь по этой благословенной стране,разбрасывая монетки райским птичкам. Раз уж я уехала так далеко из дома,значит, нашла себе спонсора.

— Берта, я не прошу тебя называть имена,но скажи: этот спонсор уже имел с нами дело?

— Ничего я не собираюсь тебе говорить. Тысрываешься с места и летишь черт знает куда. Неизвестно, на кого ты сейчасработаешь. Подозреваю, что здесь замешана какая-то шлюшка. Ты всегда былбабником.

Я промолчал.

— А кто эти гориллы? — Берта кивнулав ту сторону, куда ушли Маранилья и его шофер.

— Один из них — умнейший человек. Можетбыть, и второй тоже.

— Ну и ослы! — без всякой связи снашим разговором воскликнула Берта. — Распинаешься перед ними, и все равноони ничего не понимают. Вообще-то здесь, в двух днях полета от США, могли бывыучить английский!

— Ты тоже живешь всего в двух днях полетаот Колумбии, однако до сих пор не удосужилась выучить испанский.

— Пошел ты к черту! — Бертаподобрала валявшуюся на земле газету и стала обмахиваться ею, как веером.

На какое-то время установилась тишина,нарушаемая только жужжанием мух. Фелипе Муриндо сел рядом с нами, закурилсигарету и с улыбкой посмотрел на нас.

Берта достала свой разговорник, полистала егои старательно, по слогам прочла:

— И-э-лоу… сейр-ве-са.[2]

Управляющий отрицательно покачал головой имедленно, стараясь, чтобы мы поняли, объяснил что-то по-испански.

— Ты что-нибудь разобрал? — спросилаБерта.

— Немного. Он говорит, что здесь вообщенет никакого пива. Оно есть только в городе, да и то не ледяное, а теплое.

— Теплое пиво — фу, какая гадость, —поморщилась Берта.

— Осторожнее, Берта, не проговорисьместным фараонам, зачем я сюда приехал. Помнишь официальную версию?

— Ах, Дональд, мне не до тебя! Этапроклятая вода, что я выпила, кажется, вся вышла потом. Я опять умираю отжажды. Как же здесь жарко!

— Ничего, привыкнешь. Здесь климат совсемне такой, как в Штатах.

— Спасибо, утешил.

— А что я могу для тебя сделать?Запретить солнцу светить? И вообще, чем меньше раздражаешься, тем легчепереносить жару.

— Как я могу не раздражаться! —воскликнула Берта. — Какой-то бандит запирает меня в машине, везет посамым плохим в мире дорогам, вымогает уйму денег, а ты советуешь нераздражаться! Кстати, куда подевались те двое?

— Не знаю, — ответил я и посмотрелна управляющего.

— Говоришь, тот тип работает в полиции? Якивнул.

— А второй — шофер?

— Шофер, телохранитель и, возможно,правая рука.

— С виду полный болван — я имею в видушофера.

— Зато у другого ума хватит на двоих.

— Не спеши с выводами. По-моему, все онии в подметки не годятся нашим сыщикам. Например, Селлерсу.

— А, понятно, — протянул я. Бертапокраснела.

— Что тебе понятно?

— Ничего.

Она вопросительно уставилась на меня.

— Надо все обговорить, Берта. Я ужеознакомил тебя со своей версией. Думаешь, тебя не станут расспрашивать?Ошибаешься. Поэтому мне надо знать, зачем ты сюда прилетела.