— Недавно нам стало известно, что вокругэтой шахты творятся странные дела. Кроме того, нас давно беспокоит ситуация нарынке изумрудов: там появились камни из Колумбии, добытые в обход решенийправительства. — Рассудив, что я не понимаю, к чему он ведет, Маранильяпродолжил: — Колумбийское правительство запрещает лицам, не получившимлицензии, иметь в своей собственности необработанные изумруды. Огранка такжеконтролируется правительством. Не могу открыть вам все секреты, но знайте: естьопределенные правила огранки, и изумруды, обработанные подпольно, нетрудноотличить от тех, которые обработаны на государственных предприятиях. Что касаетсясеньора Шарплза, то он не раз приезжал на эту шахту. До недавнего времени онбыл вне всяких подозрений. Но вчера вечером его задержали для досмотра багажа.И знаете, что мы нашли?

Шарплз сглотнул и прошептал еле слышно:

— Повторяю: мне ничего не известно обэтих вещах. Маранилья взял свой портфель из крокодиловой кожи, достал оттудазамшевый футляр и расстегнул его. Я заметил, как подалась вперед Берта,привлеченная мерцающим зеленым светом — изумруды были дивные.

— Я не имею никакого отношения к этимкамням, — так же еле слышно прошептал Шарплз. — Вижу их впервые.

— Конечно, конечно, — отозвалсяМаранилья. Он был так вежлив, что могло даже показаться, будто он извиняетсяперед Шарплзом. — Не надо думать, что мы дилетанты в этих делах. Шахтадолгое время была под наблюдением, и моим агентам удалось обнаружитьзаброшенный штрек с другой стороны холма. Приехавшие из столицы геологи былипросто потрясены — здесь оказалось самое богатое в Колумбии месторождениеизумрудов.

— Мне об этом ничего не известно, —сказал Шарплз. — Простите, но я хотел бы знать: заброшенный штрек натерритории этого владения?

— Да, и добыча там ведется уже три иличетыре года, — ответил Маранилья.

Шарплз повернулся к управляющему, которыйсмотрел на нас так, что было ясно: он не понимает, о чем идет речь.

— Ни слова по-испански, —предупредил Маранилья. Шарплз сник.

— Наши люди получили задание провестирасследование, — продолжил Маранилья. — В Соединенных Штатах имудалось обнаружить ворону, интересовавшуюся изумрудами, мертвеца, подвеску, изкоторой были вынуты изумруды, и частного детектива, жаждавшего как можно большеразузнать… о чем бы вы думали? Ну конечно, об изумрудах. Мои люди давно наблюдаютза Джерретом, он нас очень интересует. Кажется, вас тоже, сеньор Лэм? Выслучайно не знакомы с сеньором Джерретом, мистер Шарплз?

— Нет, — пробурчал Шарплз.

— Жаль, — посочувствовалМаранилья. — Умнейший человек. — И обернувшись к охранникам, приказалсначала по-английски, а потом по-испански: — Убрать этих двоих!

— Послушайте, — забормоталХокли, — я не имею никакого отношения к изумрудам. Мне показалось, чтоопекуны морочат мне голову, вот я и хотел разобраться на месте…

— С вами мы разберемся позже, —перебил Маранилья, кивнул охранникам, и те вывели арестованных.

Маранилья обратился ко мне:

— Должен попросить прощения у вас, сеньорЛэм, и у вас, сеньора Кул, но управляющий, к сожалению, не понимаетпо-английски. Мне надо расспросить его кое о чем. Сожалею, что вы не сможетепринять участия в нашем разговоре.

— Ничего не поделаешь, — заметиля. — Вообще-то, мне кажется, и так уже многое понятно.

Маранилья улыбнулся и, повернувшись к Муриндо,резким тоном спросил его о чем-то по-испански.

Тот пожал плечами.

Маранилья повторил вопрос — на этот раз ещеболее строго.

Муриндо походил на загнанного зверя, в егоглазах застыл ужас, но отвечать он по-прежнему не хотел.

Тогда Маранилья заговорил сам. Судя по всему,его слова убедили Муриндо, что отпираться бессмысленно, он уронил сигарету,опустил глаза и ждал, пока Маранилья закончит. Наконец, поднял голову и что-топроизнес, запинаясь. А потом его словно прорвало: он говорил без умолку минутпять — сначала с трудом, потом все быстрее и быстрее. Время от времени Маранильяпрерывал его какими-то вопросами и тотчас же получал ответ.

Когда Муриндо закончил, Маранилья обернулся комне.

— Как жаль, что вы не понимаетепо-испански. Муриндо во всем признался, и ситуация упростилась. Года три назадс той стороны горы проложили штрек, надеясь найти руду, и наткнулись наизумруды. О находке знал один Муриндо. Вскоре в игру вступил Кеймерон — тотсамый, которого убили. Они обо всем договорились, и официально было объявлено,что штрек закрыт. На самом деле работа кипела — Муриндо добывал камни с помощьюверного ему рабочего и передавал Кеймерону, раза два — Шарплзу. А теперь,сеньор Лэм из агентства «Кул и Лэм», подумайте, в какое сложное положение выпопали, если приехали по поручению Шарплза. Как бы то ни было, вам надо все попорядку рассказать. Полагаю, не надо объяснять, что скрытность ни к чемухорошему не приведет.

— Этот господин… Шарплз… хотел нанятьтелохранителя… — начала Берта.

— Лучше я сам все расскажу, —прервал я. — Ведь я больше общался с Шарплзом.

— Да, конечно, но мы ведь ничего не зналио… — не унималась Берта.

— Подожди, Берта, я согласен с сеньоромМаранильей: надо изложить все по порядку. Но боюсь, сеньор Маранилья, что еслия стану входить в мельчайшие подробности, потребуется слишком много времени.Постараюсь передать суть. Вот только с чего начать?

— С начала, — сказалМаранилья. — С самого начала. — Шарплз обратился в наше агентство спросьбой выяснить, почему некая изумрудная подвеска оказалась выставлена напродажу в одном из самых дорогих ювелирных магазинов. Сказал, что подвескапринадлежала некоей Ширли Брюс, которая получила ее в наследство от КорыХендрикс. Я провел расследование и выяснил: подвеску передал в магазин РобертКеймерон, — и понял: здесь что-то не то. Узнав о результатах расследования,Шарплз предложил мне отправиться с ним к Кеймерону. Кеймерон был мертв. Убит.Судя по всему, убийца ударил его кинжалом, когда тот говорил по телефону.

Маранилья и Хурадо внимательно слушали. ГлазаХурадо по-прежнему ничего не выражали. Глаза Маранильи, напротив, напомнили мнеавтомобильные фары, освещающие дорогу в тумане.

— Продолжайте, — нетерпеливо сказалМаранилья.