Секундное замешательство на лице Никиты сменилось широкойулыбкой:

– А, ха-ха! А я чуть было не купился…

Но Илюшин с Крупенниковым смотрели на него с таким траурнымвидом, что улыбка сползла с его лица.

– Да вы шутите! Серьезно, мужики! Хорош стебаться,слышь?

Последние слова он выкрикнул уже им в спину. Макар быстроудалялся, Крупенников следовал за ним, как собачонка.

Когда они вышли на улицу, Саша выжидательно уставился наИлюшина, ожидая дальнейших указаний.

– Сейчас я позвоню твоему шефу и сообщу последниеновости, – задумчиво сказал Макар. – Но прежде, чем я это сделаю,ответь мне на один вопрос. Та русалка, на место которой взяли Рокунову… Что сней случилось?

Саша открыл рот, чтобы ответить, да так и застыл с отвисшейчелюстью.

– Ага, – сказал Илюшин. – В целом понятно. Ивсе-таки хотелось бы услышать подробности.

– Ее убили, – выдавил Крупенников.

– Я уже догадался. При каких обстоятельствах? Сдаетсямне, это было не просто банальное ограбление.

– У нее ничего не взяли, кроме какой-то ерунды –кажется, брелка или чего-то в этом роде. Ей… – Он запнулся. – Ейперерезали горло и выбросили из машины. Это все, что я знаю.

– Припоминаю, что эта девушка – кажется, Соня,да? – была блондинкой.

Крупенников уныло кивнул.

– А Рокунову, значит, взяли на место убитой…Занимательная складывается картинка.

Он достал телефон, набрал номер и сказал:

– Игорь Васильевич? Да, Илюшин. У нас кое-что есть…

Снимки, как оказалось, были сделаны двумя подростками,нашедшими тело Виктории Чериной. Они же продали их телеканалу, который вутреннем выпуске «Криминальной хроники» поместил горячую новость оманьяке-враче, убивающем блондинок.

– Почему враче? – спросил Бабкин, слушавший отчетСтепаныча – именно тот общался с опергруппой, и Сергей в очередной раз отдалдолжное возможностям Перигорского: после возвращения Макара с Крупенниковымпрошло не больше двух часов, а они уже сидели в кабинете шефа «Артемиды» иобсуждали новости.

– Потому что убивает острым инструментом, типаскальпеля, а затем надрезает лоскут кожи сзади, под шеей.

– Какой-то знак?

– А черт его знает. Но вроде бы не символ, простонесколько надрезов крест-накрест.

– Зорро, мать его!

Степаныч подождал, не будет ли еще вопросов, но в кабинетестояла тишина, прерываемая только шелестом ручки – Илюшин что-то рисовал налисте бумаги, прикрыв рисунок ладонью.

– Достоверно известно о трех жертвах, но, возможно, ихбольше, – продолжил оперативник. – Каждый раз тело находилинеподалеку от брошенной машины. Есть предположение, что орудует баба, –многозначительно добавил он. – Потому что кого еще посадят к себе женщины?

– Точно сажали, а не были каким-то способом выманенынаружу? – тут же спросил Илюшин, оторвавшись от своего занятия.

Степаныч развел руками.

– Я, мил-человек Макар Андреич, что могу тебе ответить?Никто не знает. Дела только недавно объединили, после третьего случая. Убийстваначались в июне, и каждый раз жертва – блондинка младше тридцати лет, на своеймашине. Потому и подумали на бабу, что решили – может, она таким образом мстит,скажем, любовнице мужа, убивает всех, похожих на нее.

– Или парочка ловила машину? – подал голосНиколай. – Тогда ваша Рокунова может быть сообщницей.

– У серийных маньяков редко бывают сообщники, –сказал Илюшин. – Хотя, конечно, исключать ничего нельзя.

– Да какая нам разница – есть сообщники, нетсообщников! – рассердился Перигорский. – Мы что, маньяка собираемсяловить?!

– Мы собираемся ловить Рокунову, – ответил за всехБабкин. – И не только собираемся, а именно этим и занимаемся. На данныймомент картина выглядит так: предположительно, она уехала из ночного клубавместе с Чериной, после чего был найден труп Чериной, а Рокунова пропала.Машину разыскали довольно-таки далеко, возле железнодорожной станции, котораянаходится в пятнадцати километрах от места преступления.

– Девка и убила, – хладнокровно заметил молчавшийдо сих пор оперативник – хмурый, носатый, с глубоко запавшими глазами. – Ипервую тоже она…

– Кстати о первой, – встрепенулся Макар. –Игорь Васильевич, почему вы не рассказали нам о том случае?

– Не связали его со смертью Микаэллы, недогадались! – досадливо ответил Перигорский.

Илюшин подумал, что шеф «Артемиды» воспринял гибель СониМининой не как смерть живого человека, а как помеху своему делу, оттого и непровел параллелей с убийством Микаэллы Костиной. Одно дело узнать, что«русалка», покинувшая клуб на своей машине, не приехала на другой день, потомучто подвернулась под руку какому-то психу… Пожалуй, это могло даже вызвать гневИгоря Васильевича. Отлаженный организм «Артемиды» дал сбой из-за одной девицы,которая оказалась недостаточно осторожной и не сумела предотвратить собственнуюсмерть! Макар представил, в каком негодовании пребывал по этому поводуПеригорский, и подавил усмешку.

Но совсем другое дело – увидеть задушенную женщину своимиглазами. Это смерть другого рода – вызывающая, вульгарная. Совершенная в клубе,она становится оплеухой, оскорблением для того, кто считает себя полновластнымправителем крошечной страны грез.

Макар с пониманием отнесся к тому, что Перигорскийвоспринимает сотрудников «Артемиды» как своего рода одушевленные машины,призванные удовлетворять прихоти клиентов, и решил, что в будущем это следуетпринимать в расчет.

– А еще кто-то из сотрудников «Артемиды» погиб запоследние полгода? – поинтересовался Сергей Бабкин.

После его вопроса воцарилась напряженная тишина.Крупенников, поймав выжидательные взгляды оперативников, заерзал на месте ирешил посмотреть на начальника службы безопасности, сидевшего справа.

– А ты-то чего уставился?! – вознегодовалтот. – Между прочим, как раз полгода работаешь. Вот и вспоминай, ага.

– Нечего вспоминать, – оборвал егоПеригорский. – Не было других смертей. В июне погибла Минина, через месяцпосле этого на ее место взяли Рокунову.

– А Рокунова сбежала в тот же день, когда убилиКостину, – тихо, но отчетливо продолжил Николай и сделал движение,собираясь дотронуться пальцем до губы, но под тяжелым взглядом Бабкинапередумал и небрежно провел рукой по волосам.

– Хочешь сказать, пригрели гадюку на груди? –фыркнул Лямин. – Что-то мне не верится.

«Конечно, не верится, – подумал Сергей. – Если этоподтвердится, твой шеф тебя живьем проглотит – за то, что не разглядел, недогадался вовремя, кого принимаешь на ответственную работу».