– Вот и хорошо, – оборвала я его. – Тогда идем.

Сердце тревожно забилось в груди, но я без колебаний шагнула в темноту.

Из двери в комнаты священника струился золотистый свет – на него я и шла, как на путеводную звезду, от души надеясь, что Эммори не получит повода сказать: «А ведь я предупреждал».

Когда я вошла, две женщины, заметно старше тех, что я видела в храме, повернулись ко мне от огня. Тефиз совершенно не изменилась. Те же волосы – черные, как ночной океан, та же миниатюрная фигурка, словно окруженная аурой несгибаемой воли. Рядом с ней стояла… нет, не ее жена, а Фенна Бритлен. За все эти годы в рыжих кудрях отставной главы службы безопасности прибавилось седых прядей, а вокруг голубых глаз – смешливых морщинок.

– Ваше высочество!

Обе женщины преклонили колено, держа руки на виду.

Не могу сказать, что за звук вырвался наружу из моего горла. Бросившись вперед, я обняла Тефиз.

– Погибла… Я думала, ты погибла…

– Почти, ата. – Она обняла меня, и мы вместе поднялись на ноги. Взяв мое лицо в ладони, Тефиз покачала головой. – Уж и не чаяла дожить до этого дня. А твои волосы наверняка привели императрицу-мать в бешенство.

– Возможно. – Я рассмеялась. – Но с ними все равно ничего не поделать. А Офа…

Тефиз вновь покачала головой.

– А вот Офа погибла в той катастрофе, ваше высочество. И я чудом не отправилась за ней.

Она сложила пальцы в странную фигуру – при мне она делала так только раз, в машине, после гибели отца.

Я уселась в мягкое кресло у огня и взяла чашку, поданную мне священником.

– Если мы понадобимся, то будем снаружи, ваше высочество, – сказал Эммори и закрыл за собой дверь так стремительно, что я чуть не выронила чашку.

Мы с Тефиз остались наедине.

– Пейте, ваше высочество, я думаю, вам это не помешает.

Я думала, это чай или кофе – что угодно, только не жгучий бренди. Крепкий напиток ударил в горло так, что я задохнулась, точно рыба, вынутая из воды. Тефиз улыбнулась. В глазах ее блеснула озорная искорка.

– Святой отец дурного не посоветует.

– Да уж. Так что ты здесь делаешь?

– Вы в опасности, ваше высочество.

На этот раз смех мой был совсем невесел.

– За последние несколько дней меня дважды пытались убить, так что я знаю об опасности. А также уверена, что мы с ней справимся.

– Не стоит недооценивать этих людей, ваше высочество. Они провели много лет, составляя план развала Империи. Они почти уничтожили вашу семью. Они убили почти всех верных телохранителей. Они сделали так, что все боятся всех – даже тех, кто должен был бы ими руководить.

С этими словами она указала на меня.

– Хорошо бы знать, кто они.

– Если бы мы знали это, то разговаривали бы с вашей сестрой. – Тефиз вновь сделала тот же странный жест и опустила взгляд. – Я подвела вас, и вашу семью, и свою жену. Единственное, что осталось мне в этой жизни, – месть.

– Но я-то все еще жива. – Я встала и взяла Тефиз за руки. – Меня ты не подвела.

– Но я не узнаю в вас ни единой черточки, – прошептала она, ее глаза были очень грустные. – Я отпустила вас одну в черные бездны космоса. Та Хейли, которую я знала, с тем же успехом могла умереть.

Эта встреча могла бы развиваться по-разному, но такой вариант мне в голову не приходил.

– Возможно, – сказала я, отпустив Тефиз и усевшись обратно в кресло. – Но, может быть, та Тефиз, которую я знала, погибла при крушении, потому что я никогда не думала, что она так легко сдастся. И я больше не несмышленая восемнадцатилетняя девчонка.

– Вы и тогда не были несмышленой, – ответила она. – Решительной, опрометчивой, умной – да, но вовсе не несмышленой.

– А ты вовсе не отпустила меня одну в космос. Вы с Офой отправили за мной Портиса. Я всегда буду вам благодарна за это.

В груди кольнуло, и я приложила руку к сердцу. Тефиз со слабой улыбкой повторила мой жест.

– Я рада, что хотя бы в этом мои инстинкты не обманули меня.

– Если бы можно было все вернуть…

Что именно – жизнь контрабандистки или детство, – я и сама не знала.

– Ничего уже не изменить. У богов другие планы на вас.

– Ты же знаешь, я перестала верить в богов в тот день, когда погиб отец. – Я покачала головой, отметая любые возражения. – И за двадцать лет ничего не изменилось – разве что теперь я отношусь к религии еще хуже.

– Что бы ни прогнило в нашем королевстве, ата, гниль уходит глубже, чем мы опасаемся, и последствия – страшнее, чем кто-либо из нас может вообразить. Вы – последняя надежда Индранской Империи, и это отнюдь не фигура речи.

– Я контрабандистка, Тефиз, а не императрица.

– Я тоже не политик, а отставной телохранитель. Однако рискну высказать предположение, что Империи сейчас нужен тот, кто может быть не только императрицей. – Она встала. – Подозреваю, что ваш экам уже нервничает, а мне нужно уйти, пока меня никто больше не увидел.

– Ты не останешься?

Тефиз улыбнулась:

– Меня уволили от службы, и, кроме того, меня не должно быть в живых, вы не забыли? Людям и без меня есть о чем посудачить. Будем держать связь через Фенну. Она передаст вашему экаму всю информацию, которая у нас есть. Надо признать, ее не слишком много, но возможно, вам удастся раскопать что-то новое.

– Кто-нибудь сообщил матери, почему я ушла из дома? Или она вправду думает, что я просто сбежала?

Тефиз моргнула и покачала головой:

– Не думаю, что кто-либо говорил ей, ваше высочество. Офа считала, что так будет лучше. Вен был с ней не согласен, но я не знаю, почему он не поступил по-своему и не сказал ей. Возможно, счел, что при ее болезни в этом нет смысла.

Я крепко обняла ее.

– Все переменилось, но я – все еще я, и мне тебя очень не хватало.

Она обняла меня в ответ.

– Мне тоже не хватало вас, ата. Будьте начеку и постарайтесь не доставлять вашему новому экаму столько же неприятностей, сколько когда-то мне.

Я кивнула, не в силах ответить, и выскользнула из комнаты. Эммори и Фенна повернулись ко мне, прервав беседу.

– Фенна, рада видеть вас снова. – Мы пожали друг другу руки. – Вы просветили Эммори о причинах моего исчезновения?

– Да, ваше высочество. А вы поговорили с другом?

– Да. Вам пора, я свяжусь с вами позже.

Фенна и отец Вестинкар поклонились. Я хлопнула Эммори по плечу и направилась в коридор, где ждали Уиллимет и Киса. Судя по их виду, ничего необычного они не слышали, но опасности уже мерещились мне повсюду.