машину. Сначала он бродил по дворам. Без определенных планов и направлений. Просто шел — и все. Потом вдруг обнаружил, что находится рядом со станцией метро. В кармане пиджака счастливым образом нашлись несколько денежных купюр и — что куда более ценно и удивительно — ключ от дома.

«Дом, сладкий дом…» — подумал Карпов, очутившись в квартире, в которой прожил всю сознательную жизнь. Но это были только слова. Никаких чувств к ним не прилагалось. Чувства на время умерли. Их просто выжгло шоком.

Где-то через час Геннадий Иванович начал оттаивать. Первое, что он сделал, придя в себя, это включил компьютер и поискал информацию о Лучинском. Информация оказалась на удивление скудной. «Скончался», «безвременно ушел», «17 июня на 63-м году жизни»…

«17 июня. В день побега, — вспомнил Карпов. — Не удивительно, что он не успел поднять скандал».

В одной статье проскочило: «…в результате несчастного случая». И никаких подробностей, ни единого намека на криминальный исход. Сергеевы сработали чисто.

Встав из-за стола, Геннадий Иванович понял, что не представляет, как ему жить дальше. В одном он был уверен абсолютно: к прежней жизни возврата нет. А как строить будущую — не имел ни малейшего представления. Лишь одна мысль утвердилась в его сознании: завтра с утра он обязательно найдет человека, которому обязан спасением. Но события этого дня еще не завершились.

18.50

Поскольку никаких продуктов в квартире не было, вечером Карпов выбрался в магазин. На улице он почувствовал себя неуютно. Эйфория внезапно полученной свободы уже улетучилась, а строгий запрет на контакты с другими людьми, действовавший почти два месяца, оставил стойкое «послевкусие». Геннадий Иванович понял: к обычной жизни придется привыкать.

Бюджет позволял не экономить. Под стопкой полотенец в шкафу лежал почти не тронутый аванс, выданный Сергеевым еще тогда, когда тот был Орловым. Наверное, деньги следовало вернуть, но Геннадию Ивановичу почему-то казалось, что Олег Михайлович не будет на этом настаивать. Сойдет за моральный ущерб.

Обменяв по дороге сотку и щедро затарившись, Карпов вернулся домой и уже подходил к двери подъезда, когда из стоявшей рядом машины вышел мужчина. Геннадий Иванович побледнел и выронил пакет. Он вспомнил фразу: «К вам подойдет человек, которого вы ранее никогда не встречали».

«Вот и все, — подумал он. — Вот и конец».

Но мужчина не пошел навстречу. Открыв багажник, он достал спортивную сумку и поставил ее на тротуар.

— Ваши вещи.

— Что?

— Вещи, которые вы оставили в квартире.

Только теперь Карпов узнал собственную сумку.

Посыльный Сергеева молча сел в машину и уехал. А Геннадий Иванович еще долго стоял на месте. Пакет с продуктами лежал у его ног. Будь купленное Карповым молоко не в пластиковой бутылке — пришлось бы возвращаться в магазин.

Глава девятнадцатая

21 июля

10.50

Журнал «За гранью» Геннадий Иванович выбрал по понятной причине. «Последняя ставка» ушла в редакцию чуть более двух недель назад. Для «Ритуала» времени также прошло маловато. Скорее всего, одобрили «Пирамиду».

Геннадий Иванович прекрасно знал: никто из ответственных сотрудников не появится на работе раньше полудня, но все же не утерпел и возник в дверях за несколько минут до одиннадцати. Ему повезло.

— Вы по какому вопросу? — спросила девушка-секретарь.

Судя по всему, она только пришла — сумочка была брошена посреди стола.

— Извините, что так рано, — повинился Карпов. — Мне сказали, мой рассказ принят к печати. Хочу уточнить детали.

— Из редакторов пока никого нет.

— Понимаю. Вы не будете против, если я подожду?

— Пожалуйста, — секретарша произнесла это без особого восторга.

— Спасибо.

Геннадий Иванович присел на единственный свободный стул у стены. Обстановка вокруг мало чем отличалась от той, к которой он привык. Как и его собственная редакция, журнал «За гранью» арендовал бывшую жилую квартиру в старом фонде. И у него, конечно, тоже не хватало денег на ремонт.

Девушка явно хотела заняться собой, чему присутствие гостя не способствовало. Оставить постороннего человека в приемной без присмотра она тоже не решалась. Карпову стало неловко.

«Какого черта, действительно, я приперся в такую рань? Хорошо ведь знал, что в это время никого нет».

Но тут секретарша нашла выход.

— Давайте я посмотрю, кто работал с вашей рукописью. Может, его сегодня вообще не будет и вы напрасно ждете. Как называется рассказ?

— «Пирамида».

Девушка достала объемистый гроссбух.

— Когда зарегистрирована рукопись, знаете?

— Нет. Она была отправлена по почте.

— Тогда посмотрим по автору. Как ваша фамилия?

— Карпов. Геннадий Иванович Карпов.

Секретарша принялась листать страницы.

— Карпов? — Она провела по строчкам пальцем, потом еще раз заглянула на предыдущий лист. — Такого нет.

— Как — нет? — опешил Геннадий Иванович, но тут же хлопнул себя по лбу.

— Фу ты, господи! Псевдоним! Как же я забыл! Кевин Стинг! Автор — Кевин Стинг.

— Стинг? — Девушка стрельнула любопытным взглядом из-под ресниц и вновь принялась изучать страницы, пока не нашла нужную строку. — Вот! Кевин Стинг. «Пирамида».

— Да-да.

Теперь секретарша посмотрела на Геннадия Ивановича как-то странно.

— Что? — спросил он.

— Этот рассказ отклонен.

— Отклонен? Вы уверены?

— Смотрите сами. — Девушка развернула книгу. — Кевин Стинг. «Пирамида». Рецензент — Виталий Краусс. Отказ.

— Странно… — пробормотал Карпов. — А это нельзя как-нибудь уточнить?

— Можете поговорить с Виталием Петровичем. Правда, я не знаю, когда он сегодня будет. Хотя, подождите…

Девушка встала из-за стола.

— Мы обычно не возвращаем рукописи, но если ее еще не вы…

Она осеклась, покосившись на Карпова. Тот закончил фразу сам: «Если ее еще не выбросили».

Секретарша открыла видавший виды шкаф.

— Она может быть здесь. Сюда кладут то, что… просмотрели.

В ее голосе вновь проскользнула вполне понятная Геннадию Ивановичу заминка.

Девушка достала тонкую папку.

— Кажется, нашла.

Она посмотрела на титульный лист.

— Да. Все правильно.

Секретарша протянула папку Карпову. На первой странице в левом углу красным карандашом («Надо же, они до сих пор пользуются карандашами», — почему-то подумал Геннадий Иванович) было выведено: «В публикации отказано. В. Краусс».

Как и любому автору, читать такое Карпову было не особенно приятно, но сильно он не расстроился. Значит, приняли все же не «Пирамиду», а «Ритуал». Сергеев забрал рукопись 17 июня, в день побега Лучинского. Минус время на почте, остается недели