– С тобой всё в порядке? – тихо спрашиваю я.

Лара пожимает плечами:

– Вроде бы да. Наверное. – И вновь эта вымученная улыбка сквозь слезы, которые вот-вот потекут по ее щекам. – А с тобой?

Теперь пожимаю плечами я:

– Примерно то же самое. – Только в моем случае нет слез. Я не позволю себе в очередной раз разреветься. Делаю глоток вина. Но если не быть осторожной, сегодня оно быстро ударит мне в голову. – Ладно, проехали. Давай закажем карри и посмотрим кино. А поговорим позднее.

И я провожу целый вечер с Ларой. Приятный вечер, он навевает воспоминания о куда более счастливых временах. Мы смотрим романтическую комедию, объедаемся карри и пьем слишком много вина. Эта наша привычка, и она такая приятная… Единственное, что изменилось с годами, – это стоимость вина. Северин не мешает нам, что, в общем-то, неудивительно. Я точно знаю, что она – плод моего – откровенно больного – воображения, а мое воображение бессильно представить Северин перед телеэкраном, на котором идет комедия с участием Риз Уизерспун. Мне почему-то кажется, что она предпочитает фильмы в стиле артхаус.

Но если говорить правду, изменилась не только стоимость вина. Когда фильм заканчивается, на пару секунд между нами воцаряется неловкое молчание.

– Итак, – снова говорит Лара, поворачиваясь ко мне, и устраивается на диване, скрестив ноги. Я выдала ей из своего гардероба широкие пижамные штаны и худи. На мне они смотрятся как затрапезная домашняя одежда, но на Ларе, благодаря ее блондинистым волосам, пышному бюсту и бьющей через край сексуальности, их становится не узнать. Ее хоть сейчас помещай на рекламный щит «Аберкромби и Фитч». Неудивительно, что Том по-прежнему сохнет по ней. Раньше мне это было до лампочки; сейчас же я ловлю себя на том, что занимаюсь сопоставительным анализом. Один балл Ларе за ее моментальную сексапильность. Один балл Кейт за ее быстрый ум. Один балл Ларе… Я в ужасе от себя самой. Всего один пьяный поцелуй с Томом, и я уже скатилась так низко? И все же у меня никак не получает придушить чудовище с зелеными глазами, что затаилось во мне.

– Итак, – в свою очередь говорю я. – Как там дела с твоим дорогим детективом?

– А-а-а-а, – Лара опускает голову и пальцем чертит на диване круг. – Все довольно… сложно.

Похоже, она не прочь поговорить. Я поудобнее устраиваюсь на диване, принимая зеркальное отражение ее позы.

– И где он сегодня?

– Вернулся во Францию.

Мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Насовсем?

– Нет, он возвращается во вторник. Просто какие-то семейные дела. Если не ошибаюсь, крестины. А не из-за расследования… – Ее палец продолжает чертить на диване круги. – Даже будь это как-то связано с расследованием, он все равно ничего не сказал бы. Он не говорит со мной на эту тему после того, как…

– После чего? – По ее щекам расползается румянец. Я тотчас догадываюсь, что она хочет сказать. Интересно, какими словами?

– После того как мы… перешли черту.

Браво! Как красиво сказано. У меня язык не поворачивается задать ей хотя бы один любопытный вопрос. Но, похоже, она от меня этого и не ждет. Лара пристыженно смотрит на меня и добавляет:

– Ты уж извини, но никакой инсайдерской инфор-мации.

– Сразу виден человек твердых принципов, – говорю я не без иронии.

– Именно! – Лара подается вперед, все ее тело буквально умоляет меня выслушать ее и понять. – Я знаю, как может показаться на первый взгляд. Мол, он трахает одну из свидетельниц уголовного дела. Но клянусь тебе, мы не смешиваем такие вещи. Он со мной ничего не обсуждает. Не сказал об этом ни единого слова. Да и в любом случае я вне подозрений.

– В отличие от меня.

Она кивает и говорит дальше:

– Да, ты права. Это, конечно, полнейшая бессмыслица, ведь она была жива в субботу утром. Но не только ты, а также Себ, Каро и Тео.

– Но в первую очередь я. По причине полного отсутствия у Себа сдерживающего начала. – Том был бы зол на меня, знай он, что я разговариваю об этом с Ларой. Но мне наплевать. Том в любом случае зол на меня, так что какая разница.

Лара качает головой:

– Я не… – Ее голубые глаза становятся размером с блюдце. Это можно считать подтверждением тому, что Модан не обсуждает с ней ход расследования. Впрочем, я не собиралась устраивать им обоим проверку на вшивость. – Себ и Северин? Неужели? Никогда бы не подумала. Нет, он, конечно, считал ее хорошенькой, все парни питают слабость к французскому шарму. Это так предсказуемо! – Лара закатывает глаза. Я невольно улыбаюсь. Лара, которая неизменно – и с успехом – исполняет роль шведской секс-бомбы и столь критично настроена по поводу того, что Северин с выгодой для себя пускала в ход культурные стереотипы. Кстати, похоже, она все еще под впечатлением этой новости. – Ух ты… Ну и козел же этот Себ. Вернее, был козлом. Впрочем, думаю, он и сейчас такой. – Она качает головой. – И когда ты это узнала?

– Совсем недавно. Я сама начала задаваться этим вопросом, как вдруг Себ – хотя его никто не тянул за язык – сам во всем признался мне вчера вечером. Только потому, что он уже сказал это Модану. И не хотел, чтобы я узнала это от детектива.

– Но как? – Лара хмурит брови. – Они явно соблюдали конспирацию. Мы ведь на той ферме буквально сидели друг у друга на головах.

– Судя по всему, это случилось в последнюю ночь.

– О да, ночка тогда выдалась совершенно безумная… – Она снова качает головой, переваривая новость. – Даже не верится, что я могла такое пропустить… Господи, что еще я пропустила?

С ее стороны это риторический вопрос. Но на самом деле это самый главный вопрос, ключ ко всей загадке.

– Да, я тоже об этом думала, – тихо признаюсь я.

– Ты хочешь сказать… Но ведь в субботу утром она была жива, – порывисто возражает Лара. – Она села в тот гребаный автобус.

– Верно, села, – я киваю. – И в таком случае вся эта история не имеет к нам ровным счетом никакого отношения. Или же не села – и по чистому совпадению на той остановке в автобус села другая девушка, на нее похожая.

– Ничего себе совпадение! Сколько в мире девушек того же роста и сложения да еще с шифоновым шарфом на голове?

– Верно, лишь совпадение, и в этом случае… – Я развожу руками и пожимаю плечами. – Похоже, твой Модан очень даже увлечен этой версией.

– Он не мой Модан, – протестует Лара, но как-то неубедительно.

– Вот как? А мне казалось, что он твой. С головы до ног, сердцем, разумом и всем прочим.

– Я бы тоже так подумала, но он… он не говорит о том, что будет, когда он закончит свои дела и вернется во Францию. – Лара смотрит на меня почти лихорадочным взглядом. – Знаю, у него уже были отношения на расстоянии, так сказать, и он их ненавидел… Понимаю, это, конечно, безумие, мы почти не знаем друг друга, но… – Лара беспомощно всплескивает руками. Внезапно мне становится понятен ее страх: она знает, что уже сорвалась в пропасть. – Он не говорит об этом ни слова. Затвердил лишь одно: «Что-нибудь придумаем». И как, скажи, мы это сделаем, если он отказывается говорить на эту тему?