– Том, – сонно произносит Лара. Я вздрагиваю и снова смотрю на нее. – Давай, рассказывай, что там у вас с ним.

Я тру ладонью лицо, не доверяя собственному голосу, затем заставляю себя произнести:

– Рассказывать особо нечего.

– Странно… Тогда почему ты такая расстроенная?

– Я была пьяна. Вернее, мы оба были пьяны. Мы ехали в одном такси, и я поднялась к нему в квартиру выпить чаю. Честное слово, только за этим! – восклицаю я, видя, как Лара скептически выгнула бровь. – Но затем… я даже не знаю, как это получилось… мы начали целоваться, а потом… а потом я, должно быть, вырубилась. – Закрываю лицо подушкой. – Это так унизительно, – говорю, слегка приподняв подушку, чтобы Ларе были слышны мои слова. – А на следующее утро Том наорал на меня: видите ли, я злоупотребила нашей дружбой. Он был такой… мелочный. В общем, я жутко расстроилась. – Пожимаю плечами, откладываю подушку и смотрю в потолок. – В принципе, оно даже к лучшему, что он не хочет… чтобы между нами что-то было. – Неправда, ничего хорошего в этом нет. – Но он был очень груб со мной.

Как же это больно – признаваться в собственном унижении той, кого ему хочется на самом деле. Интересно, Ларе приятно слышать, что я не заняла ее место, думаю я, – и мне тотчас становится стыдно.

– Том? Груб с тобой? – Брови Лары недоверчиво ползут вверх. В свете ночника они кажутся золотистыми.

– Уж поверь мне. Он это умеет, если постарается. Такое стоит слышать. – Что неудивительно, ведь Том привык хорошо делать все, что бы это ни было.

– Знаю. Но… груб с тобой? Что, собственно, он сказал?

– Какая разница… честное слово, это не имеет значения. Я не хочу втягивать тебя в эти дрязги. – Я качаю головой и снова смотрю на потолок. Может, его стоит побелить заново? Или же это просто лампа отбрасывает неровные тени? Интересно, а где спит Северин? И спит ли она вообще? Она обитает в моей голове и наверняка спит тогда же, когда и я, хотя я это представляю себе с трудом. Я могу представить ее неподвижной, даже с закрытыми глазами, но в ней всегда присутствует некая готовность, словно у дремлющей пантеры. При малейшем движении или звуке она неспешно поднимет веки и оглядится вокруг своими темными, непроницаемыми глазами. Эта мысль почему-то успокаивает меня. Это все равно что иметь в доме собаку. Северин, моя защитница. Я готова громко рассмеяться.

– А ты хотела, чтобы между вами что-то было? – помолчав пару секунд, осторожно спрашивает Лара. Я поворачиваю к ней голову, но теперь ее очередь смотреть в потолок. На ее ресницах видны крошечные комочки туши. Утром я обнаружу на наволочке черные полосы, которые потом не отстирать. – Вы с ним всегда были… друзьями. И как же Себ?

Я почему-то думаю о том, что Себ ни разу не посмотрел на Лару. С нашей самой первой встречи он ни на кого не смотрел, кроме меня. Уж не поэтому ли меня так влекло к нему?

– Мы с Себом расстались десять лет назад. – Лара поворачивает голову и скептически смотрит на меня. Впрочем, я ее в этом не виню. Если я сама не уверена, выбросила ли Себа из своего сердца, то как можно требовать уверенности от кого-то еще? – Нынешний Себ… это совсем не тот Себ, которого я когда-то знала. Или же мне казалось, что знала. – Теперь же я не уверена, что Себ был именно тем, кем я его считала. – Возможно, если б я видела его в эти годы, то давно перестала бы о нем думать. – А может быть, и нет. Может, именно этот контраст между настоящим и прошлым и позволил мне увидеть вещи четко и ясно?

– Подвести черту, – задумчиво произносит Лара. На ее губах возникает усталая улыбка, и она повторяет с американской гнусавинкой: – Подвести черту… – Широко зевает, однако спешит прикрыть рот ладонью. В это мгновение она напоминает мне кошку. Затем я представляю ее, довольную и загорелую, в моей машине, по дороге домой из Франции. Тоже кошка, но съевшая сметану. Я зажмуриваюсь, однако картинка не исчезает. – Но Том… – говорит она. – Тебе действительно хотелось чего-то большего?

Неужели в ней говорит чувство собственности? И что это? Притворство или естественная реакция? Я судорожно пытаюсь найти ответ.

– Господи, не знаю. Я всегда воспринимала его только как друга. Как вдруг… – Неужели все и впрямь было столь неожиданно? Я вспоминаю, как проснулась в его машине после поездки к его родителям. Просыпайся, спящая красавица. Думаю о том мгновении, прежде чем окружающий мир вновь ворвался в мое сознание. Возможно, оно застряло в моей голове, и от него как от брошенного в воду камня пошли круги. Я пожимаю плечами, но эта мысль тревожит меня. – Не знаю. – Зевки Лары заразительны. Теперь уже зеваю я.

– Мммм, – мычит она и закрывает глаза. Я тяну руку и выключаю ночник.

Лара спит. Тепло ее тела крадучись преодолевает расстояние между нами. Я слышу ее ровное дыхание, чувствую, как мерно вздымается и опадает ее грудь. В эти мгновения нас объединяет не только физическая связь, но и некая невидимая паутина. И все же, что бы ни объединяло нас, внутри мы все равно одиноки. Ну почему?

* * *

В понедельник, когда я после деловой встречи возвращаюсь в офис, у Джулии для меня сообщение: Позвонить Каролине Хорридж, и телефонный номер фирмы «Хафт и Вейл». А вот от Тома ни слуху ни духу. Он вряд ли станет звонить мне на работу. Но если честно, я и сама этого от него не жду. Первым делом отвечаю на электронные письма, но желтый листок, исписанный кудрявым почерком Джулии, по-прежнему лежит на моем столе и сердито посматривает на меня. Я ловлю себя на том, что нарочно тяну время. Я стискиваю зубы, снимаю телефонную трубку и набираю номер. При этом стараюсь игнорировать присутствие Северин – она стоит, прислонившись к стене, и рассматривает свои ногти.

Каро отвечает как всегда: после первого же гудка берет трубку и бодро называет свое имя.

– Привет, Каро! Это Кейт Ченнинг, – так же бодро представляюсь я, лишая ее возможности играть в свои игры. – Ты просила перезвонить.

Однако она выдерживает паузу, как будто, даже услышав мое имя и причину моего звонка, все еще пытается понять, кто я такая.

– Ах да, Кейт, – с теплотой в голосе произносит она наконец. – Извини, я тут с головой ушла в разработку довольно сложного проекта… Но теперь я снова на поверхности. Я звонила, чтобы обсудить с тобой процесс отбора кандидатов.

Я понятия не имею, о чем она.

– Каких кандидатов?

– Для работы в фирме «Хафт и Вейл», разумеется. Наши планы по набору персонала. Надеюсь, Гордон уже сообщил тебе, что передает бразды правления проектом в мои руки.

– Э-э-э… – Фальшивая улыбка моментально слетает с моего лица.

– Неужели нет? Как жаль. – Неправда, ей ничуть не жаль. – Я не хотела опережать события. – Еще как хотела! – Я была уверена, что он с тобой уже говорил. – Ей прекрасно известно, что нет. – В любом случае он передал управление мне, и с сегодняшнего дня мы с тобой работаем вместе. – Она умолкает, ожидая моей реакции.

– Как интересно, – говорю я. Кстати, мне действительно интересно, причем по ряду причин, но она явно ждет от меня чего-то более весомого. Я быстро прихожу в себя и вновь наклеиваю на лицо фальшивую улыбку. – Что ж, добро пожаловать на борт! – Я уверена, что Гордон хотел сообщить мне это сам. Любопытно, как он отреагирует, когда узнает, что она перепрыгнула через него?