И наконец, в восемь часов, через час после первого утреннеговыхода Мел в эфир, им передали первые хорошие новости. Президент пришел всознание, его позвоночник не поврежден и даже не задет. Если он выживет, топаралич ему не грозит, и, по предварительным прогнозам, церебральных нарушенийу него нет. Но он все еще находится в критическом состоянии. Пока никто не моггарантировать, что он выживет; а три часа спустя к ним присоединилась Перваяледи и сказала несколько слов своему народу. Мел смогла взять у неетрехминутное интервью. Бедная женщина казалась убитой горем, но она держалась сдостоинством и говорила с Мел твердым голосом. Все от души сочувствовали ей, вглазах у нее стояли слезы, но голос ни разу не сорвался. Мел предоставила ейвозможность высказаться, задав всего несколько вопросов, потом заверила ее, чтовся страна молится за президента, а спустя несколько минут ей чудом удалосьвзять интервью у хирурга президента. К шести часам вечера не поступило никакойдополнительной информации, и Мел сменил местный комментатор, продолжившийтрансляцию. Ей предоставили пять часов, чтобы вернуться в гостиницу и поспать,если ей это удастся. Но, добравшись до своего номера, она была настольковзвинчена, что не могла уснуть. Она лежала в темноте, думая о всякой всячине,но вдруг потянулась к телефону и набрала местный номер.

Ответила миссис Хан, без лишних церемоний Мел попросилапозвать Питера, и через минуту он взял трубку.

— Мел?

— Привет. Я даже не знала, стрит ли звонить.

У меня слипаются глаза, но мне захотелось сообщить, что яздесь.

Он улыбнулся. У нее был измученный голос.

— Я видел вас сегодня дважды, но вы не заметили меня. Увас все в порядке?

— Держусь. Я уже привыкла. Поработав некоторое время,просто включаешь тело на автопилот и надеешься, что не врежешься в стену впоисках ванной комнаты.

— Где вы сейчас?

Она назвала ему гостиницу, и его поразило, что она снова такблизко. Он был вынужден признать, что, несмотря на трагическое событие, рад ееприезду, хотя сомневался, сможет ли увидеться с ней.

— Я могу что-нибудь сделать для вас?

— Только не сейчас, но, если что-то понадобится, я дамвам знать.

Он понимал, насколько глуп следующий вопрос, но не удержалсяи спросил ее:

— Есть ли хоть какой-нибудь шанс… встретиться с вами? Яимею в виду не в переполненном журналистами вестибюле?

— Пока не знаю, — честно ответила она. — Всезависит от того, как все пойдет дальше. — Она вздохнула. — Как выдумаете, Питер, что его ждет? — Ей следовало раньше задать ему этотвопрос, но она так устала, что только теперь подумала об этом.

— Все зависит от того, в какой он форме. Сердце незадето, иначе меня подключили бы. На всякий случай я находился в операционной,когда его оперировали. Но я им не понадобился.

Она не знала этого, но подозревала, что журналистам многоене говорят. Зато в сообщениях давалась подробная информация о преступнике. Этобыл мужчина двадцати трех лет, который провел последние пять лет впсихиатрической больнице, заявивший своей сестре два месяца назад, чтособирается убить президента. Никто не воспринял его всерьез, поскольку онсчитал, что его соседом по палате в клинике был Господь Бог, а старшеймедсестрой — Мэрилин Монро. И никто даже не предполагал, что он знает президентав лицо.

— Думаю, завтра ситуация прояснится.

— Если вам что-нибудь станет известно, вы позвонитемне?

— Конечно. Советую вам немного поспать, иначе выокажетесь следующим пациентом.

— Я настолько взвинчена, что не могу заснуть.

— Попытайтесь. Просто закройте глаза и не думайте отом, как уснуть. — Звук его голоса успокаивал, и она была рада, чтопозвонила ему. — Хотите, я подвезу вас завтра в больницу?

— Завтра? — Она засмеялась. — Я должнавернуться туда сегодня в одиннадцать вечера.

— Это бесчеловечно! — разозлился он.

— Так же, как и стрелять в президента.

Они оба согласились с этим, и она повесила трубку. Меланинадеялась, что они смогут встретиться до ее отъезда из Лос-Анджелеса. Ееубивала мысль: как это, быть здесь и уехать, даже не повидавшись с ним, но ониоба знали, что такое возможно. И Мел, повернувшись на другой бок, стала молитьБога, чтобы этого не произошло.

В пятницу Мел и другие журналисты провели длинный,беспокойный день в вестибюле центральной городской больницы. Они периодическивыходили в эфир, зачитывая последние бюллетени о состоянии здоровья президента.Несколько посыльных приносили им бутерброды и кофе. Но в целом почти ничего неизменилось с шести утра до семи часов вечера. Вернувшись к своим обязанностям водиннадцать часов вечера в четверг, Мел не уходила из больницы до восьми часоввечера в пятницу. Она настолько устала, что у нее кровь стучала в висках иболели глаза. Мел вышла на автостоянку, но, когда она села за руль машины,которую ей взяли напрокат вчера вечером, у нее перед глазами стояла такаяпелена, что она боялась включить зажигание. Голос, который она услышала,казалось, прорвался к ней через густой туман, и Мел обернулась посмотреть, ктообратился к ней.

— Вы не можете вести машину, мисс Адамс.

Сначала она подумала, что это полицейский, но, скосив глаза,она увидела знакомое лицо и, улыбаясь, откинулась на сиденье. Окно былополностью открыто. Она знала, что ей потребуется как можно больше воздуха,чтобы не заснуть по пути в гостиницу.

— Черт возьми! Что вы здесь делаете? — Даже всостоянии, близком к коллапсу, она обратила внимание, какие у него голубыеглаза, и так чудесно было видеть его вновь.

— Я работаю здесь, или вы забыли?

— Не слишком ли поздно для вас быть здесь?

Он кивнул и посмотрел ей в лицо. Она радовалась неожиданнойвстрече с ним.

— Подвиньтесь. Я отвезу вас в гостиницу.

— Не говорите глупости. Я в порядке. Мне просто надо…

— Послушайте, будьте умницей, Мел. Пока президентздесь, если вы врежетесь на машине в дерево, вас даже не станут перевязывать вкабинете неотложной помощи. Здесь все крутятся вокруг него. Поэтому давайтеостерегаться сильной головной боли, так что позвольте мне отвезти вас домой.Согласны?

У нее не осталось сил даже спорить с ним. Она простоулыбнулась, как уставший ребенок, кивнула и передвинулась на соседнее сиденье.

— Ну вот и молодец. — Он взглянул на нее, нестанет ли она возражать против такого обращения, и успокоился, когда она этогоне сделала. Она просто смотрела затуманенным взором и, казалось, не имеланичего против того, что он сел за руль. Он умело вел машину среди оживленногодвижения на улицах Лос-Анджелеса и время от времени поглядывал на нее.