Затем он поспешил в свой кабинет и вернулся за ней ровночерез три часа. К тому времени у Мел появились черные круги под глазами, акогда она садилась в машину, он понял, что она совершенно обессилела. Онапосмотрела на него с усталой улыбкой.

— Знаете, Питер, если сейчас я хоть чем-то привлекаювас, то это практически сравнимо с некрофилией.

Он засмеялся такому ужасному предположению и сделалсоответствующую гримасу.

— Какие отвратительные вещи вы говорите.

— Именно так я себя чувствую. Как ваша работа?

— Замечательно. Как там президент? — Питер решил,что она теперь знает об этом больше, чем он.

— Еще держится. Думаю, он выкарабкается, раз сумел такдолго продержаться. А что скажете вы?

— Мне кажется, вы, наверное, правы. — Потом он сулыбкой добавил:

— Я только надеюсь, что завтра утром он не вскочит спостели, иначе вам сразу же придется улететь домой.

— Не думаю, что на данный момент существует такаяопасность. А вы?

— Честно говоря, я тоже, — с довольным видомответил он и взглянул на нее, направляясь к ближайшему ресторану.

— Кстати, как там дети?

— Прекрасно. Они знают, что вы здесь, поскольку виделивас в новостях, но у меня не было времени сказать им, что я встречался с вами.

Мел помолчала.

— Может быть, этого и не следует говорить.

— Почему? — удивился он.

— Возможно, они станут нервничать. Дети чрезвычайно чувствительны.Я знаю это по своим. Особенно Джесс. Вал всегда занята собственными мыслями. НоДжессика чувствует, что случится дальше.

— С Пам тоже такое бывает.

— Именно ее я имела в виду. А у нее и так хватаеттрудностей в жизни, чтобы еще волноваться из-за меня.

— Почему вы считаете, что она станет волноваться?

— А вы подумайте сами. За последние два года весь еемир встал с ног на голову, но она знает, что у нее есть вы. И, по ее мнению,нет женщины, с которой ей пришлось бы соперничать из-за вас. А затем на сценепоявляюсь я и сразу же становлюсь реальной угрозой.

— А почему вы так думаете?

— Я — женщина. Она — девочка, а вы — ее отец.

Вы принадлежите ей.

— Мой интерес к кому-то не изменит этого.

— В каком-то смысле это возможно. Я уверена, до смертижены ваши взаимоотношения с Пам были иными. У вас для нее оставалось меньшевремени, вам надо было заниматься другими вещами. Теперь вы вдруг стали почтиполностью принадлежать ей. Ее не очень-то порадует, если все станет как преждеиз-за какой-то незнакомки.

Он с задумчивым видом остановил машину перед небольшимитальянским рестораном.

— Я никогда не думал об этом. Возможно, мне следуетболее осторожно разговаривать с ней.

— Я тоже так считаю. — Она усмехнулась. —Черт возьми, через несколько дней вы не захотите увидеть меня. Я постоянноявляюсь перед вами в самом худшем виде. После нескольких бессонных ночей яначинаю рассыпаться на части.

— Это случается со всеми.

— Но только не с вами, как мне кажется. Вы прекраснодержитесь, несмотря на усталость.

— У меня тоже есть предел возможностей.

— И у меня тоже, но я подошла к нему два дня назад.

Они вошли в ресторан, и метрдотель проводил их к тихомустолику.

— Вина, Мел? — Но она отрицательно покачалаголовой.

— Я усну над тарелкой. — Она засмеялась и заказалабифштекс. Чувство голода притупилось, но Мел знала, что протеин пойдет ей напользу. Они с удовольствием принялись за еду, мило беседуя, ее поражало, какспокойно ей рядом с ним. Разговор расслаблял и возбуждал одновременно. —Вы — настоящий подарок судьбы. Вы знаете это?

— Мне это нравится.

— Все совсем не так, как я предполагала, когда приехалав Лос-Анджелес.

— Знаю. — Он улыбнулся. — В данный момент вырассчитывали быть на Бермудских островах.

— А какой сегодня день? — Она потеряла счетвремени и даже ни разу не позвонила дочкам с момента приезда в Лос-Анджелес, нознала, что они все поймут. В любом случае девочки уехали на Кейп-Код навыходные. Ей казалось, что она в Лос-Анджелесе уже несколько недель, и вся еежизнь переместилась сюда.

— Мне жаль, что у вас сорвалась поездка на Бермуды,Мел.

— А мне — нет. — Она честно посмотрела ему вглаза. — Мне больше нравится быть здесь.

Он не знал, что ответить, поэтому взял ее за руку.

— Я рад. Я счастлив, что вы снова со мной. Мел.

Жаль только, что вам приходится так много работать.

— Это небольшая плата за возможность видеть вас.

— Уверен, что у президента другое мнение.

Они оба стали серьезными, затем Мел с сожалением взглянулана часы. Ей пора было возвращаться на работу. Питер предложил отвезти ееобратно в больницу и подождать там, но она запротестовала.

— Я вполне могу взять такси.

— Я уже сказал вам: пока вы здесь, я — вашшофер. — Затем он смутился:

— Если вы только не имеете ничего против…

На этот раз она коснулась его руки:

— Мне очень нравится.

— Вот и хорошо.

Он заплатил за ужин, и они поехали обратно в центральнуюгородскую больницу. Они прибыли вовремя, и Мел сообщила телезрителям вНью-Йорке, что у президента немного поднялась температура, но этого следовалоожидать. А спустя полчаса Питер отвез ее обратно в гостиницу и уехал, пообещавна следующее утро в это же время заехать за ней. Она, как и накануне, подняласьв номер и забралась в постель, но долго не могла заснуть. Пока она лежала безсна, зазвонил телефон.

— Алло? — Она испугалась, что сейчас сообщатплохие новости о президенте.

— Это я. — Звонил Питер, и Мел вздохнула соблегчением. — Прошу прощения, если напугал вас.

— Все в порядке. Что-нибудь случилось?

— Нет. — Он помялся. — Я просто хотелсказать, что вы — потрясающая женщина. — Он сам поразился своим словам ипочувствовал, как у него Сильнее забилось сердце.

Мел села в постели, взволнованная его признанием.

— Я подумала то же самое о вас в прошлый свой приезд.

Он почувствовал себя неловко, а Мел улыбнулась.

Они некоторое время поболтали, потом положили трубки,возбужденные, испуганные и счастливые, как два ребенка. Они оба крошечнымишагами приближались к рискованной ситуации, но было уже слишком поздноповорачивать назад, хотя такое неуравновешенное состояние становилось опаснее скаждым днем, и ни один из них не знал, что будет, когда она вернется вНью-Йорк. В данный момент им обоим нравилось идти вдоль опасной грани.