Она посмотрела на пса, и ей показалось, что она поняла, очем он думает. Простые мысли, повторяющиеся снова и снова в его безумном мозгу:

«Убей Женщину. Убей Мальчика. Убей Женщину. Убей…»

«Прекрати, – оборвала она эти мысли. – Это никакое непривидение из шкафа. Это просто бешеный пес. Скоро ты решишь, что он послантебе Богом в наказание за…»

Куджо внезапно встал и снова исчез в сарае.

Она хрипло засмеялась.

– Мама? – насторожился Тэд.

– Ничего, ничего.

Она посмотрела в черную пасть гаража, потом на дверь дома.Заперта? Незаперта? Заперта? Она представила себе монету, крутящуюся в воздухе.Орел? Или решка?

Солнце село, от него осталась только бледная полоса угоризонта, не толще белой полосы посередине дороги. Скоро и ее не будет. Ввысокой траве запели сверчки.

Куджо так и не вышел из сарая. «Спит? – думала она. – Илиест?»

Тут она вспомнила про еду, порылась между сиденьями иизвлекла его корзинку и свою коричневую сумку. Термос вывалился, вероятно,когда машина начала дергаться. Она полезла за ним, разбудив уже уснувшего Тэда.

– Мама? Что ты…

– Хочу достать еду, – сказала она. – Термос упал.

– А-а, – он снова откинулся на кресло и сунул палец в рот.

Она осторожно потрясла термос и услышала звон разбитогостекла. Жалко.

– Тэд, хочешь кушать?

– Я спать хочу, – ответил он сонным голосом, не вынимаяпальца изо рта.

Она решила, что трогать его не стоит. Сон был его оружием –может быть, единственным, – и по времени ему уже пора спать. Конечно, дома онбы обязательно выпил перед сном стакан молока с печеньем… и почистил зубы… ипопросил бы рассказать сказку…

Она почувствовала слезы, подступающие к глазам, и попыталасьпрогнать эти мысли. Открыла термос и налила себе молока. Взяла ягоду инжира.После первого куска она вдруг поняла, что страшно проголодалась, поэтому онасъела еще три ягоды, четыре или пять оливок и запила это молоком. Потомпосмотрела в сторону сарая.

Там появилась черная тень. Куджо.

«Он следит за нами».

Нет, она не верила в это. Как и в то, что она видела образКуджо в шкафу у своего сына. Не верила… Кроме какой-то ее части. Эта частьтаилась в ее подсознании.

Она поглядела в зеркальце обзора на дорогу. Ее не быловидно, но она знала, что дорога там, и что по ней никто не проедет. Когда онибыли здесь в прошлый раз втроем на «ягуаре» Вика, они еще смеялись над этим, иВик рассказал, что не так давно эта дорога вела к городской свалке Касл-Рока,но теперь ее перенесли в другое, более отдаленное место, и дорога оканчиваласьзнаком, извещающим: «Проезда нет. Свалка закрыта». Кроме Кэмберов, тут никто нежил.

Донна не могла представить, чтобы кому-нибудь взбрело вголову проехаться на старую свалку.

Особенно ночью.

Белая полоса на горизонте померкла, и стало темно. Луны нанебе не было.

Невероятно, но и ей захотелось спать. Может, сон был и ееединственным оружием? Что еще оставалось делать? Пес никуда не ушел (по крайнеймере, она так думала). Мотору нужно остыть. Потом она попробует снова. Такпочему бы не поспать?

«Бандероль на почтовом ящике. От Дж. Уитни».

Почему она вдруг подумала об этом? Что в этом такого? Онасунула пластиковую тарелку с оливками и кусочками огурца назад в корзинку изадумалась. От посылки ее ум скоро перешел к другой мысли, показавшейсянеобычайно яркой и бесспорной ее засыпающему рассудку.

Кэмберы уехали к родственникам в другой город. Может быть, вКеннебанк или в Огасту. На семейный праздник.

Она представила большой сбор на зеленой лужайке. Загромадным столом сидело не менее пяти десятков людей. В сторонке дымиласьжаровня с барбекю. Сидящие передавали друг другу жареную кукурузу и домашниебобы, салаты, тарелки с барбекю (у Донны заныло в желудке). Стол был накрытдомотканой скатертью. Во главе его восседала благообразная седая дама… Уже восне Донна без всякого удивления увидела, что это ее мать.

Там были и Кэмберы, но во сне они оказались вовсе неКэмберами. Джо Кэмбер был одет в рабочий комбинезон Вика, а Черити – в зеленоешелковое платье Донны.

И их сын был точь-в-точь таким как Тэд, когда он пойдет впятый класс…

– Мама?

Картина поплыла, начиная рваться на куски. Она попыталасьудержать ее, ведь это была счастливая семья, какой у нее никогда не было… и небудет в их с Виком тщательно запрограммированной жизни, с их единственным, тожезапрограммированным, ребенком. С внезапной тоской она подумала, как она неосознавала этого раньше.

– Мама?

Картина померкла. Ну и Бог с ней. Осталась толькоуверенность – Кэмберы уехали на семейный праздник и скоро вернутся, довольные исытые после барбекю. И все будет в порядке. Джо Кэмбер с лицом Вика обо всемпозаботится. Бог не оставит их.

– Мама!

Она очнулась и очень удивилась, увидев, что не лежит в своейпостели, а сидит за рулем «пинто»… но тут же все вспомнила. ОбразыРодственников, собравшихся за праздничным столом, исчезли, и через пятнадцатьминут она уже ничего не помнила из своего сна.

– А? Что?

Внезапно в доме Кэмберов зазвонил телефон. Пес вскочил –громадная, бесформенная тень на фоне сарая.

– Мама, я хочу в туалет.

Куджо заревел. Это был не лай, а именно рев. Внезапно онкинулся на дверь и изо всех сил ударился об нее, сотрясая косяк.

«Нет, подумала она, – нет, ну пожалуйста, не надо…»

– Мама, я хочу пи…

Пес вцепился в доски двери. Она слышала хруст дерева.

Телефон прозвонил шесть раз. Восемь. Десять. Потом замолчал.

Она поняла, что все это время сдерживала дыхание и выпустилавоздух одним шумным выдохом.

Куджо стоял возле двери, поставив передние лапы наступеньки. Он зарычал – кошмарный, низкий звук. После этого обернулся ипосмотрел на «пинто». Не увидев ничего подозрительного, он снова ушел в тень,за пределы видимости.

Тэд настойчиво дергал ее за рукав.

– Ма, я хочу писать!