– Не многим героям рекламы удается попрощаться со своимизрителями. Держу пари, он готов примчаться в Бостон за свой счет.

Поэтому Вик лег спать довольным и заснул почти сразу. И емуприснился сон, что он стоит возле шкафа в комнате Тэда и говорит, что тамничего нет, потом открывает шкаф, и видит, что игрушки и вещи Тэда исчезлиоттуда. Вместо них там вдруг вырос лес – старые ели и сосны с могучимистволами. Пол шкафа был усыпан шишками и хвоей. Он смел их, чтобы увидетьдоски, но внизу была темная, влажная земля.

Он вошел в шкаф, и дверца захлопнулась за ним. Но света былодостаточно. Он отыскал тропу и пошел по ней, увидев вдруг, что на спине у негорюкзак, а на боку – походная фляжка. Семь лет назад, еще до «Эд Уоркс», оникак-то ездили в отпуск в Аппалачи, и там было точно так же. Тогда они чудесно провеливремя, а потом поехали на побережье. Он, Донна, Роджер и Элсия.

Первая часть сна была довольно приятной. Потом он вышел наполяну и увидел… но тут сон начал путаться, как это обычно бывает.

С одной стороны поляны возвышалась громадная горная цепь, вкоторой зияла пещера – нет, для пещеры она была недостаточно глубока. Скорее,ниша, углубление в скале. Там прятались Донна и Тэд. Прятались от какого-томонстра, пытающегося добраться до них и сожрать.

Это походило на сцену из «Кинг-Конга», но монстр во сне небыл гигантской обезьяной. Это был… дракон? Нет, не похоже. Не дракон, нединозавр, не тролль. Он не мог понять. Но он пытался добраться до Донны с Тэдоми терпеливо ждал, как кот у мышиной норки.

Он побежал к ним, но никак не мог приблизиться к пещере. Онслышал, как Донна зовет на помощь, но когда он кричал в ответ, казалось, чтоона не слышит его. Услышал его Тэд.

«Папа! – кричал он отчаянным голосом, наполнившим Викастрахом. – Они не действуют! Слова от Монстров не действуют! Папа, ты меняобманул! Ты соврал!»

Он побежал еще быстрее, но безрезультатно. И когда онпоглядел на подножие скалы, он увидел там груду высохших костей и белых,оскаленных черепов, поросших зеленым мхом.

Тут он проснулся.

Но что же это был за Монстр?

Он не помнил. Сон уже стирался в памяти, как это тоже всегдабывает. Он кинул сигарету в унитаз и включил воду в раковине, смывая пепел.

Он помочился, выключил свет и вернулся в постель. Лежа там,он поглядел на телефон и ощутил внезапное, почти иррациональное желаниепозвонить домой. Иррациональное? Было без десяти два. Он не просто ее разбудит,но еще и перепугает. Нельзя так доверять снам; любой это скажет. Когда твоедело и твой брак под угрозой, может привидеться что угодно.

«Только бы услышать ее голос и узнать, что все в порядке…»

Он отвернулся от телефона и закрыл глаза.

«Позвоню утром. Сразу после завтрака».

Эта мысль принесла облегчение, и он заснул. На этот раз сныему не снились или, по крайней мере, не запомнились. И когда будильник утромподнял его, он забыл уже сон про монстра на поляне и только смутно помнил, чтоночью вставал. Домой он так и не позвонил.

Черити Кэмбер проснулась в пять и тоже пережила минутнуюрастерянность – желтые обои вместо дерева, зеленые занавески в цветочек вместобелых ситцевых, узкая кровать вместо их широкой двуспальной. Где она?

Потом она вспомнила и испытала приятное облегчение. Онацелый день проведет с сестрой, вспоминая прежние времена. И Холли сводит еепосмотреть магазины.

Она проснулась часа на полтора раньше обычного и часа на двараньше, чем принято в этом доме. Но мать говорила, что человек всегда плохо спитпервые две ночи в незнакомой постели, и это была правда.

Пока она лежала, в окружающей тишине стали выделятьсямаленькие звуки. Она услышала скрип половицы. Шум первого утреннего поезда«Вестпорт-Гринич-Нью-Йорк». Шаги по мостовой за окном.

Снова скрипнула половица.

Это не просто так. Это шаги.

Черити села на кровати, отбросив покрывало. Шаги медленноспускались. Они были мягкими: босиком или в носках. Это Бретт. Она узнала его.Когда долго живешь с человеком, начинаешь различать звук его шагов.

Она встала и подошла к двери. Ее комната выходила в коридор,и она успела заметить только его голову, исчезающую внизу.

Когда она дошла до лестницы, Бретт уже скрылся за дверью,ведущей в кухню. Она открыла было рот, чтобы позвать его… Но они были в чужомдоме. Она быстро спустилась по лестнице, стараясь не шуметь. Бретт стоял накухне в одних голубых пижамных штанах, белые тесемочки которых болтались упола. Она видела его в профиль в мягком утреннем свете. Бретт искал что-тосреди шкафов и полок. Она, хоть и была испугана, невольно залюбовалась им – егостройным телом, изгибами мышц, чистыми линиями ног. «Какой он у меня красивый»,– подумала она. Черити до конца своих дней не забыла того, как она стояла накухне и любовалась своим сыном. Он казался ей совершенством.

Она видела, что он не проснулся. Он и раньше ходил во сне,между четырьмя и восемью годами. Ее это беспокоило, и она обратилась к докторуГрешэму (не говоря об этом Джо). Она не боялась, что Бретт лишится рассудка –он был совершенно нормальный мальчик, – но опасалась, что в таком состоянии онможет упасть и сломать себе что-нибудь. Доктор сказал, что этого не может быть.

– Мы мало знаем о снохождении, – говорил он ей, – но намизвестно, что оно гораздо чаще встречается у детей, чем у взрослых. Связь телаи сознания растет с годами, и большинство специалистов, миссис Кэмбер, думают,что снохождение – просто безобидный симптом временной нестыковки между этимидвумя.

Он доказывал, что сомнамбулизм Бретта достигнет пика, потомослабнет и, наконец, совсем исчезнет. Ее это не совсем удовлетворило, и черезнеделю она привела к доктору самого Бретта. Ему тогда исполнилось шесть лет.Грешэм признал его совершенно здоровым ребенком. Последнее из его ночныххождений случилось уже два года назад.

И вот снова.

Бретт один за другим открывал шкафы, заглядывая в каждый.Глаза его были широко раскрыты, и ей показалось вдруг, что он видит совсем нето, что у него перед глазами.

Она испытала давний, бессильный страх, который уже почтизабыла: страх родителей, когда их маленькие дети заболевают чем-нибудь опасными трудноизлечимым. «Где он сейчас? – подумала она. – Что он видит? И почему этоопять началось, после двух лет? Неужели из-за отъезда из дома?»

Он открыл последний шкаф и достал розовый соусник. Поставилна стол. Взял что-то из воздуха и высыпал в соусник. Ее руки покрылись гусинойкожей. Это была процедура, которую он проделывал каждый день. Он кормил Куджо.