— Не двигаться, Форрестол. Вставайте и идите вперед.

Эта фраза и выражение лица были взяты напрокат из какого-товтороразрядного вестерна.

— Во-первых, моя фамилия Форрестер, а во-вторых, чтоэто значит? — Я пыталась говорить спокойно и в то же время грозно. Но неслишком преуспела.

— Предстоит скачка, юная леди. Так что двигайтесьпоживее, но не привлекая к себе внимания. — Он продолжал нести вздор,однако к моим ребрам было прижато дуло! Черт меня дернул связаться с Джо.Польстилась на сто двадцать баксов в день, чтобы схлопотать пулю за здоровоживешь… Что будет с Самантой? — Быстрее, быстрее. Это…

Он крался рядом, а я лихорадочно разыскивала взглядом Джо.Суматоха продолжалась. Руки, ноги, пролитая вода… Крис привел меня к лошадям ипринялся отвязывать одну из них от задка трейлера, по-прежнему не опускаяпистолета.

— Черт побери, прекратите дурачиться! Комедияокончена. — По крайней мере для меня.

— Напротив, все только начинается. — Он увиделвалявшийся на земле мегафон, поддел его ногой, подбросил в воздух и поймал,умудрившись не выпустить из рук ни поводьев, ни пистолета. Казалось, Крис точнознает, что делает. С его лица не сходила ослепительная улыбка. К черту этуулыбку! С меня достаточно. — Бруно! — громыхнул мегафон. — Околовосьми заедешь за мной к «Уотсону» в Болинас. — Кто-то в толпе помахалрукой, и в ту же секунду дуло больно ткнуло меня в бок. Кто такой Уотсон?Почему около восьми? Сейчас всего лишь начало второго. Что он задумал? —Садитесь. Умеете ездить верхом? — Взгляд у него стал тревожным, как умальчишки, получившего в подарок ружье без патронов.

Умею. Но ничего смешного в этой истории не вижу. У менядочка, и если вы выстрелите, то многим испортите жизнь! — Это звучалоужасно мелодраматично, но ничего другого тогда мне в голову не пришло.

— Учту, — только и ответил он.

Я забралась в седло, радуясь, что не сняла ботинок. Чтодальше? Он уселся позади, не отводя пистолета, и погнал лошадь сначала быстройрысью, а затем коротким галопом. Меня вновь охватило беспокойство. Вдругпистолет выстрелит сам собой? Вдруг лошадь сломает ногу в этих безлюдных горах?

Через минуту мы были далеко от места съемки и оказались втаком сказочно прекрасном уголке, что я охотно полюбовалась бы им, если быехала на машине. Но лошадь совсем другое дело. Черт с ними, с этими красотами.И тут меня затрясло от злости на ненормального мальчишку, играющего моейжизнью. Сопляк, выскочка, лезет на рожон, хиппи несчастный! Скотина, думает,ему все позволено — срывать съемки, притворяться мертвым или упавшим в обморок,стрелять в меня… Нет уж, дудки! Я собралась с силами. Сейчас как дам — и сброшуего с лошади! Но стоило повернуться, и в лицо тут же ударила струйка холоднойводы. Водяной пистолет… Так вот что упиралось мне в ребра!

— Ах ты, подлый, гнусный… — зашипела я, пытаясьпротереть глаза. — Дерьмо такое! Я думала…

— Молчать! — Он брызнул мне прямо в рот, и язатряслась от хохота. Нет, к Кристоферу Мэтьюзу эти эпитеты не подходили!

Лошадь давно стояла на месте, но я поняла это только тогда,когда наконец протерла глаза. Со скалы открывался вид на безбрежный Тихийокеан.

— Красиво, правда?

Лицо его было безмятежным, как у отдыхающего ковбоя. Озорнойребенок куда-то исчез. Я кивнула и засмотрелась на волны. Вот она, страна, вкоторую я стремилась всю жизнь! Безумная скачка по горам и приставленный кспине пистолет остались позади, и я зачарованно следила за парившей над водойптицей, мечтая присоединиться к ней.

Крис медленно повернул меня лицом к себе и поцеловал. Этобыл долгий, нежный, крепкий поцелуй. Поцелуй не свихнувшегося мальчишки, амужчины.

Когда наконец мы оторвались друг от друга, он довольноулыбался.

— Вы мне нравитесь, леди. Как, вы сказали, вас зовут?

— Иди к черту!

Я забрала у него поводья, велела держаться покрепче и сама сталаправить лошадью. Наверное, это единственное, что у меня неплохо получалось. Янаучилась ездить верхом в пять лет. Дух захватывало от скачки по безлюднымгорам. Красивая длинноногая кобыла, красивый парень, хоть и с большим приветом…

— Ладно, торопыга. Править ты умеешь. Но, скажи намилость, куда ты собираешься ехать?

Я хмыкнула и покачала головой. Разметавшиеся по ветру волосыхлестнули его по лицу, однако Крис не обратил на это внимания. Волосы у негобыли немногим короче моих.

— Итак, куда же?

Почем я знаю? Мы находились в его краях. Я здесь всего лишьгостья. Счастливая гостья.

— Тогда едем в Болинас. Сейчас назад, к дороге, а потомнаправо. Только, ради бога, не упади в воду. Я не умею плавать.

— Опять врешь!

Все же я последовала его совету, заставила лошадь спуститьсяи трусцой пробежать до нужного поворота.

— Теперь направо.

Крис дернул поводья, я попыталась в отместку шлепнуть его,но в ухо мне уже смотрел водяной пистолет.

— Знаете, кто вы такой, мистер Мэтьюз? — спросилая, пытаясь перекричать ветер. — Что-то вроде геморроя. И хулиган впридачу.

— Именно так меня и называют. Эй, теперь направо, апотом налево!

Машин на дороге почти не было, и я пустила лошадь вскачь.Мне начинал нравиться этот лохматый оболтус с водяным пистолетом. Он крепко держалменя за талию, и его бедра прижимались к моим.

— Сюда?

Мы находились в неописуемо прекрасном месте. Видно, берегбыл совсем рядом, но его заслоняли буйно разросшиеся деревья.

— Скачи прямо. Сейчас ты кое-что увидишь.

И я увидела. Длинная полоса песчаного пляжа, море и бухта стаким же чудесным пляжем на противоположном конце, в паре миль от нас. А дальшеснова горы, спускающиеся к самому морю. Незабываемое зрелище.

— Ухты!

— Здесь Болинас, а там — Стинсон-Бич. Плавать умеешь?

Видимо, выражение моего лица его удовлетворило. Крисспрыгнул с лошади и протянул руки. Только оказавшись с ним рядом, я поняла, какон высок. Во мне было пять футов семь дюймов, а в нем по меньшей мере шесть итри[3].

— Я-то умею, а вот ты нет. Забыл?

— Ничего, я научусь.

У меня возникло смутное подозрение. Что он задумал? Криссбросил куртку, ботинки и принялся стаскивать с себя рубашку. Что дальше?Джинсы? А вдруг он на этом не остановится?

— Что смотришь?

— Сначала ответь, что ты делаешь?

Он прекратил раздеваться и уставился на меня.

— Я думал вместе с лошадью переплыть бухту — тут совсемнедалеко — и совместить приятное с полезным. Снимай одежду, я привяжу ее кседлу.