«Получится сугробик. А если полить его водой – то горка».

Сумка при падении отлетела в сторону, и Катя, сжав зубы,попыталась дотянуться до нее. Получилось это только с третьего раза, потому чтоболь была невыносимой: казалось, что кто-то со всего размаху ударяет ее тупойиглой в позвоночник. Подтащив сумку, Катя долго лежала, прижимая ее к себе итяжело, прерывисто дыша. Затем кое-как вытащила телефон и набрала номер«Скорой».

Артур примчался в больницу вечером. Долго сидел возле Кати, расспрашивалее, потом искал врачей, допытывался у медсестры о диагнозе и прогнозах и вконце концов вернулся обратно и сел около кровати с отрешенным лицом.

– Слушай, – сказал он наконец, и в речи егопрорезался акцент – совсем как у младшей сестры. – Ты, главное, не бойся.Мы тебя вылечим. Деньги найдем. Все сделаем. Главное – не бойся.

«Я и не боюсь», – хотела сказать Катя, но боль сновапроткнула иглой, и она стиснула зубы. На самом деле ей было страшно. Онапомнила перепуганное лицо приехавшей днем мамы, ее долгий разговор с врачомпосле того, как Катю осмотрели и просветили на каком-то большом гудящемаппарате, мамино заплаканное лицо. Слова Артура успокаивали Катю, и ей отчаяннохотелось, чтобы он остался. Но Артур ушел, пообещав забежать на следующий день.

Началось долгое и мучительное лечение. Катя не хотеласлушать подробностей об операции, которая ей предстояла. Она не понимала,почему ее здоровое молодое тело приковано к кровати всего лишь из-за какого-топадения на лед. Она не хотела думать о том, что будет после операции. Врачипроизносили слово «реабилитация» так, как будто все уже позади, но онапонимала, что на самом-то деле все только начинается. Мама подолгуразговаривала с врачами и один раз призналась дочери, что собирается занять денегна работе. У Кати не было иллюзий о бесплатности отечественной медицины, нослова мамы поразили ее, и она заплакала – первый раз после падения. У кого мамабудет занимать деньги? У таких же, как она сама, терапевтов, работающих вполиклинике маленького провинциального городка? Смешно.

И тогда Артур показал себя с такой стороны, что ИринаСтепановна прониклась к нему горячей благодарностью и уважением. Катя ни словане говорила ему о намерении матери занять денег, и потому для нее было вдвойнеудивительно, когда в разговоре с врачом выяснилось, что Артур оплатил операциюи послеоперационный уход. После этого все завертелось так быстро, что Катя неуспела опомниться – а ее уже готовили к операции, и ласковая пожилая медсестрабормотала что-то ободряющее на ухо, делая ей укол.

Полтора месяца спустя Катя вышла из больницы – сама. Еепредупреждали, что возможны осложнения, но все обошлось. Она могла ходить,бегать, и только на прыжки и любые тренировки на полгода было наложеноограничение.

Артур сделал ей предложение, когда Катя еще лежала вбольнице. Она пыталась отшутиться, но он был серьезен и настойчив.

– Подумай – польза будет для всех, – убедительноговорил Артур. – Тебе лучше жить у нас, потому что ты, милая, не будешь ниготовить, ни убираться. От моего дома ближе до института. И, в конце концов,хоть это и не главное, я люблю тебя.

И улыбнулся так широко и обаятельно, что Катя не удержаласьи поцеловала его. Господи, он так помог ей, а она еще о чем-то думает,сомневается! Ведь ясно же как божий день, что ей не найти человека надежнее изаботливее Артура!

Свадьбу назначили на конец апреля. От самого торжества впамяти у Кати не осталось ничего, кроме воспоминания о букете роскошных алыхроз, которые привез Артур. Она боялась испачкать стеблями подол свадебногоплатья, взятого напрокат, и мама придумала обернуть цветы в первую попавшуюсянарядную бумагу. Это оказалась оставшаяся после Нового года упаковочная фольга,на которой олени везли в тележке упитанного Санта-Клауса, похожего напоросенка, и так с Санта-Клаусом Катя и вышла замуж.

Первые пару месяцев совместной жизни с Артуром и его семьейона чувствовала себя странно – как будто надела приличную одежду с чужогоплеча: вроде бы все хорошо сидит, красиво смотрится, но «не твое». Муж работалс утра до вечера, Катя целыми днями усиленно занималась в его комнате (она таки не воспринимала ее пока как «свою»), потому что договорилась спреподавателями в институте об индивидуальной сдаче сессии, чтобы не братьакадемический отпуск. Дома постоянно находилась свекровь, и еедоброжелательность и забота иногда казались Кате чрезмерными. Но она тут жеукоряла себя за нехорошие мысли, напоминая, что такая свекровь – золото,сокровище, которое нужно ценить. Сына Диана Арутюновна обожала, прощала Артурувсе и даже готовила ради него нелюбимую ею жареную рыбу, от которой пахло навсю квартиру и лестничную клетку в придачу. Свекровь заставила и Катю научитьсяжарить камбалу и треску – мягко, но настойчиво приговаривая, что сама она невечна, а жена должна уметь угождать мужу.

К ужину с работы возвращалась Седа. От нее всегда сильнопахло дешевыми сладковатыми духами, и Катя старалась не морщить нос, когда таподходила к ней поздороваться. Седа либо оживленно болтала на всевозможныетемы, либо, наоборот, забивалась в кресло под торшером и молчала весь вечер,изредка кидая косые взгляды на невестку. Катя уходила в комнату мужа, однакосвекровь деликатно, но твердо объяснила: у них в семье это не принято. Всеженщины вечерами занимаются домашними делами и ждут главу семьи – то естьАртура. Если Кате нужно учиться, пусть занимается в зале, они с Седой не будутей мешать. А если нет, то пусть либо помогает готовить ужин, либо делаетчто-нибудь полезное. Но только – вместе со всеми.

Иногда Катя пыталась пойти в гости к подружкам, но ДианаАрутюновна и здесь была непреклонна: замужняя женщина должна проводить вечералибо с мужем, либо со своей семьей. А ее семья теперь она с Седой. Да и негожедевушке одной ходить поздно по темным дворам.

Катя понимала, что со своим уставом в чужой монастырь нелезут, и слушалась свекровь. Да и Артур не раз говорил ей, что у их семьи естьсвои традиции, и ему было бы очень приятно, если бы Катя их уважала. Она и недумала не уважать, но каждый раз получалось, что ее желание побыть водиночестве расценивается как посягательство на традиции. В конце концов Катямахнула рукой и стала придерживаться того порядка, который был заведен в домеАшотянов. А с подружками встречалась днем и в выходные.

На одном она настояла еще до свадьбы, хотя Артур и его матьочень обижались на нее за это: на сохранении своей девичьей фамилии. КатяВикулова не могла представить себя Катей Ашотян. Это была фамилия папы, иотказаться от нее она не могла.

Лето прошло незаметно. К концу его Катя уже забыла оперенесенной операции и думала только о том, что впереди пятый курс и нужнопостараться закончить институт с красным дипломом. Артур был по-прежнемувнимателен к ней, часто приносил домой цветы, но никогда не брал молодую женуна встречи с друзьями, устраивавшиеся еженедельно.

– Котенок, маленьким девочкам там не место, –объяснял он с извиняющейся улыбкой. – Прости, малыш, но у нас чистомужская компания, тебе там будет неинтересно.