— Есть ли какое сходство с Ходгейтом? — спросил я.

— Эндовер говорит, что сходство просто поразительное. Оба —крупные усатые мужчины, и этот малый тоже носит техасские шляпы и грубошерстныекостюмы. Так что твоя непробиваемая версия, ради которой мне пришлось столькопобегать, полетела ко всем чертям. Знаешь, Дональд, если бы ты со своейсопливой гениальностью не совал свой нос в чужие дела и дал бы нам, простымполицейским, возможность рутинно работать по принятым правилам расследования,ты бы избежал многих неприятностей. А я, может быть, со временем научился быподавлять раздражение, которое охватывает меня всякий раз, когда тывысовываешься со своими версиями. А теперь мы возвращаемся в полицейскоеуправление.

— Можно еще одно предложение?

— Нет! — Он был непреклонен. — Знать больше не хочу ни тебя,ни твоих версий. Ты — главный подозреваемый в деле об убийстве. Мы возвращаемсяв управление, и, если заместитель окружного прокурора даст добро, ты начинаешьвариться в уголовном котле и никакой треп тебе не поможет.

— Не знаю, что у тебя за сговор с парнями из «Эйс Хай», —сказал я, — но мне хотелось бы это раскопать.

Они что, посылают тебе на каждое Рождество по ящику сигар?

— О чем ты, черт побери, болтаешь?

— Детективное агентство «Эйс Хай» замешано в этом деле, —твердо заявил я. — И ты явно даешь им возможность сорваться с крючка. Если быэто было «Кул и Лэм», ты бы уже выволок нас на ковер и…

— Да брось ты! — возразил Селлерс. — У тебя просто манияпреследования.

— Возможно. Однако ясно как день, что «Эйс Хай» собиралосведения о Холгейте и о том происшествии.

Одному Богу ведомо, что они разузнали, но уж они-то как питьдать не намерены снимать трубку и сообщать тебе их. Если тебе это нравится,валяй, якшайся с ними!

Но если в другой раз захочешь получить информацию от нас…

Селлерс сердито прикусил сигару и прервал меня:

— Послушай, Кроха, не приходило ли тебе на ум, что другогораза может не быть? В ближайшие сорок восемь часов тебе могут предъявитьобвинение в убийстве, и тебе придется приложить чертовски много усилий, чтобывыкрутиться. — Задумавшись на миг, Селлерс ухмыльнулся. — А вообще-то, еслихочешь знать, неплохая мысль.

— Я не против. Только запомни, я говорил тебе насчет «ЭйсХай» и сбора сведений о Холгейте и о том дорожном происшествии, а ты палец опалец не ударил.

— Погоди. В чем шутка?

— Я тебя предупредил, — пригрозил я ему. — Когда придетсястроить защиту, то использую этот факт на все сто. В суде уж я выложу все.

— Скажем так, — прикинул Селлерс, — ты хочешь выжать все изтого, что я не… Ну ладно. Бензин мне оплачивают. Если хочешь проехаться в «ЭйсХай», мы проедемся в «Эйс Хай». И тогда тебе не о чем будет кудахтать.

Я откинулся на сиденье и сказал:

— Просто хочу посмотреть, как ты нежничаешь с другимиагентствами.

— Посмотришь, — угрюмо проворчал он.

Не скажу, чтобы владелец детективного агентства «Эйс Хай»Морли Пэттон встретил нас с распростертыми объятиями.

— Я к тебе по служебному делу, — заявил Селлерс.

— И посему привел с собой одного из моих конкурентов? —язвительно спросил Пэттон.

— Давай не будем! — предупредил Селлерс. — Делом занимаюсья, а Лэм нужен мне потому, что кое-что о нем знает.

— И, вероятно, хотел бы узнать много чего еще, — продолжалязвить Пэттон.

Селлерс перешел к делу:

— Ладно. Как получилось, что твой человек сидел на «хвосте»у Лэма?

— Не думаю, что мы станем это обсуждать. И я никогда непризнаю, что посылал за ним «хвост».

— Скажем так, Пэттон, — предложил я. — Вы следили за ДорисЭшли, проживающей в «Мирамар Апартментс» в Колинде, и, когда в кадре появилсяя, вы приставили ко мне «хвост».

— Кому другому, а тебе я отвечать не собираюсь.

Можешь не сомневаться, — отрубил Пэттон.

— Хорошо, — заявил, багровея, Селлерс, — тогда тебе придетсяотвечать мне. Итак, был «хвост» за Дорис Эшли?

Да или нет?

— Зависит, что ты имеешь в виду под…

— Ты знаешь, что я имею в виду, — оборвал его Селлерс. —Отвечай: да или нет? И побыстрее, черт возьми!

— Да, — поспешил ответить Пэттон.

— Вы держали под наблюдением ее машину у дома, не так ли? —спросил я.

— Не желаю тебе отвечать, — упорствовал Пэттон.

— Значит, не желаешь? — сказал Селлерс. — Тогда считай, чтоэто мой вопрос и изволь отвечать.

— Да, держали, — ответил Пэттон.

— Ладно. А кто был вашим клиентом?

— Мы не обязаны сообщать.

— Думаю, ты ошибаешься.

— Нет.

— Для твоего сведения, — предупредил Селлерс, — все этотеперь завязано на убийстве.

— На убийстве! — в ужасе воскликнул Пэттон.

— Ты меня слышал.

— Кого убили?

— Картера Холгейта. Что знаешь о нем?

— Он… в общих чертах… Он проходил у нас по одному делу. —Пэттон теперь тщательно подбирал слова.

Было видно, что он напуган.

— Итак, — продолжал Селлерс, — у меня есть основаниясчитать, что установление личности вашего клиента может иметь значение дляследствия. Поэтому я хочу знать, кто ваш наниматель?

— Минуту, — попросил Пэттон, — дайте посмотреть материалы.

Он подошел к шкафу с папками, достал одну, открыл,перелистал, вернул папку на место и остался стоять, нахмурившись.

— Мы ждем, — напомнил Селлерс. — И для твоего сведения,полиции нравится, когда частные детективные агентства проявляют чуть большежелания сотрудничать в делах об убийстве.

— Много ли делают для вас «Кул и Лэм»? — спросил Пэттон.

— Все, о чем прошу, — ответил Селлерс. И, ухмыляясь,добавил: — И даже больше.

— Хорошо. Я скажу вам, — начал Пэттон. — У нас был«телефонный клиент», то есть дела велись по номеру телефона в Солт-Лейк-Сити.Деньги за наши услуги пересылались нам наличными. Нашему агентству былопоручено о всех событиях немедленно сообщать по телефону. Любому, кто ответит.

— И вы не поинтересовались, кто стоит за номером? — спросилСеллерс.