– Находские Сиротки, – сказал он серьезно. –Еще недавно полевая армия, а сейчас банда, которая шатается по стране и сеетстрах. Вот такие последствия имеет затянувшаяся отстрочка военных действий, воткак вреден мир. Самое время на войну, господа, в рейд. А по пути надо будетпопросить братьев Коудельника и Чапека, чтоб они обратили внимание на этогоПульпана. Чтобы слегка укоротили ему поводок.

– Не надо будет просить. Пульпан… Хмм… Нету ужеПульпана.

– Что? Как это? Каким образом?

Рейневан рассказал каким образом. Урбан Горн слушал. Не прерывал.

– Я знал, – сказал он, выслушав, – что твояпомощь будет мне необходима. Но не представлял, что так сильно.

в которой в моравском замке Совинец наши герои убеждаются,что всегда, в любой ситуации, обязательно надо иметь в запасе аварийный план. Ив соответствующий момент его из запаса вытащить.

Из-за зарешеченного окна башни, с подворья, доносилисьругань, ржание коней и металлический стук подков. Совинецкие бургманы, всоответствии со своим частым обычаем, выезжали, чтобы патрулировать перевал,проверить окрестности и заняться вымогательством у местного населения. Уженеизвестно в который раз дико и самозабвенно пел петух, орала на своего мужаодна из проживающих в замке жен. Пронзительно блеял ягненок.

Бруно Шиллинг, бывший Черный Всадник, а ныне дезертир,ренегат и узник, был немного бледен. Бледность, однако, была вызвана, скореевсего, перенесенной недавно болезнью. Если Бруно Шиллинг и боялся, то умело этоскрывал. Он сдерживался от того, чтобы вертеться на табурете и бегать взглядомот одного следователя к другому. Но не избегал контакта глазами. «Горн былправ, – подумал Рейневан. – Правильно его оценил. Это не какой-тотупой бандюга, это тертый калач, стреляный воробей и ловкий пройдоха».

– Начинаем, жалко времени, – сказал УрбанГорн, – положив руки на стол. – Так, как прежде, как уже былопринято: сжато, поделовому, по теме, без никаких «я это уже говорил». Если я очем-то спрашиваю, ты отвечаешь. Ситуация простая: я допрашиваю, ты –допрашиваемый. Так что не выходи из роли. Это понятно?

Ягненок на подворье наконец-то перестать блеять. А петухпеть.

– Я задал вопрос, – напомнил сухо Горн. – Яне намерен догадываться, каковы твои ответы. Будь, таким образом, настольколюбезен, давать их, каждый раз, когда спрашиваю. Начиная с этой минуты.

Бруно Шиллинг посмотрел на Рейневана, но быстро отвелвзгляд. Рейневан не утруждал себя, чтобы скрывать неприязнь и антипатию. Вообщене старался.

– Шиллинг.

– Ясно, господин Горн.

– Не вижу смысла в этих допросах, – повторилРейневан. – Этот Шиллинг – это обычный бандит, душегуб и убийца. Асcасин.Такого посылают на мокрое дело; указав жертву, такого спускают с поводка, какгончего пса. И только для таких дел использовал его Грелленорт. Я исключаю, чтоон был с ним доверительным и раскрывал ему тайные дела. Мое мнение таково, чтоэтот тип знает ровно ноль. Но будет крутить, будет выдумывать, будет кормитьтебя баснями, будет корчить из себя прекрасно проинформированного. Потому чтоотдает себе отчет, что только такой он представляет для тебя какую-то ценность.А почувствовал он себя уверенно из-за твоего к нему отношения. Скорее, как кгостю, чем как к заключенному.

За окном слышалось уханье кружащих вокруг башни сов ипугачей, которых в окрестностях, казалось, целые тучи. Имело это и свои хорошиестороны – мышей и крыс здесь никто бы не увидел. Недоеденный с вечера иоставленный возле кровати ломоть хлеба или оладья утром на завтрак были какнаходка.

– Ты, Рейнмар, – Горн бросил псу обглоданнуюкость, – являешься знатоком в медицине и магии. Потому что учился ипрактиковался. За твои советы благодарю, но пусть каждый из нас останется присвоей специальности и делает то, что у него лучше всего получается. Хорошо?

– Как ты справишься с этим ренегатом, того мне неведомо. – Рейневан посмотрел на вино в свете фонаря. – Но у меняпредчувствия не самые лучшие. Ну, коль настаиваешь, советовать и подсказыватьбольше не буду. Для чего же, в таком случае, если не для советов, я тебе нужен?

Горн принялся обгрызать другую кость. Шарлей и Самсонпоследовали его примеру. Никто, ни великан, ни демерит в дискуссию невстревали.

– Шиллинг, – Горн на мгновение прервалгрызть, – рассказывает о замке, который называют Сенсенберг, о штабе итайнике Черных Всадников. Говорит о чарах и заклятиях, об эликсирах, омагических наркотиках и ядах. Я в этом не очень разбираюсь, а он это заметил.Ты ошибаешься, считая его тупым бандитом, это хитрый лис и внимательныйнаблюдатель. Он видел, что я отослал тебя под эскортом, считает, что ему уже ненадо тебя бояться. Но когда сейчас вдруг увидит, что ты принимаешь участие вмоих допросах, он испугается. И хорошо. Пускай у него от страха немного вживоте похолодеет. Ты же демонстрируй ему ненависть. Показывай враждебность.

– В этом мне не придется притворяться.

– Только не перестарайся. Я уже тебе говорил: фанатизмхорош для темных масс, нам же – людям более высоких материй, он неприличествует. Бруно Шиллинг приложил руку к убийству твоего брата. Но если тыпомышляешь о мести, то он, парадоксально, но поможет тебе в ней. Сведениями,которые нам предоставит.

– Выдумками, ты хотел сказать.

– Он знает, – глаза Горна сверкнули, – чтожив только благодаря мне, что я помог ему выйти из подвала в Клодзке. Знает,что только я могу спасти его от Грелленорта, от Черных Всадников, от которых ондезертировал. Он живет и находится в безопасности только благодаря тому, чтоГрелленорт понятия не имеет о его дезертирстве и считает его одним из погибшихпод Велиславом. Он знает, что если я словлю его на враках, то просто выгонюотсюда и разглашу об этом на весь мир, и тогда его дни будут сочтены.

– Что я должен делать? Кроме того, что выказыватьвраждебность?

– Когда он снова начнет говорить о магии в Сенсенберге,покажи ему, что ты специалист в этом деле, что на какую-то ахинею не купишься.Если он растеряется и захныкает, будем знать что к чему.

– Если он такой лис, каким ты его изобразил, тосомневаюсь я, чтобы он дал себя так просто подловить. Но я обещал помогать, такчто помогу, сдержу обещание. Надеясь, что и ты о своем не забудешь. Когданачинаем?

– Завтра. С самого утра.