— Спасибо, но я думаю, что засну и так, — ответилаона, садясь на край кровати. — Спасибо за все, что вы сделали для Питера.

— Не за что. — Дик Вебстер видел, что Лизсмертельно устала. «Как она только на ногах держится!» — подумалось ему. —Питер быстро поправляется, — добавил он. — Если так и дальше пойдет,нам действительно придется выписать его через две недели.

Лиз внимательно посмотрела на него, пытаясь определить,шутит он или пытается подбодрить ее, но врач говорил серьезно.

— Я очень рада, — сказала она. — Просто незнаю, как бы мы пережили, если бы он… если бы ему было хуже.

— Простите, что я спрашиваю, но ваш муж… Он что, долгоболел? Чем?.. — Дик Вебстер предпочел сменить тему. Почему-то он решил,что муж Лиз умер от рака, и долго колебался, прежде чем задать этот вопрос, ноее, похоже, только позабавила его профессиональная докторская любознательность.

— Нет, он не болел. Он был адвокатом, как и я, и егозастрелил муж одной из наших клиенток. Это случилось на Рождество, —объяснила она.

Эти слова подстегнули память Дика, и он понял, почемуфамилия Сазерленд показалась ему такой знакомой. Разумеется, он читал об этомслучае в газетах и даже, кажется, смотрел репортаж по телевизору.

Но что сказать ей, он не знал. Больше того, он дажепредставить себе не мог, что пережила эта рыжеволосая женщина с бледным,измученным лицом.

— Извините, — промолвил он наконец. —Кажется, я действительно читал об этом в газетах. Мне очень жаль, миссисСазерленд.

С этими словами Дик выключил свет и вышел, оставив ее одну.Он не мог не восхищаться этой женщиной, на которую обрушилось столько бед икоторая тем не менее не потеряла себя, не сломалась и продолжала нежнозаботиться о детях.

От нее Дик пошел в палату Питера. Там был полный порядок.Отлично. То, что этот парень поправлялся, было вполне заслуженным подарком дляего матери.

Дик вернулся к стойке дежурной сестры, чтобы записатькое-какие рекомендации для других пациентов.

Он тоже устал, но настроение у него было приподнятым. Диклюбил такие дни, как сегодняшний, — дни, когда он выигрывал, отнимаякого-то у смерти. Ради этого стоило жить и работать. И все же сегодня онрадовался не только за себя или за Питера, но и за его мать, с которой судьбанаконец-то обошлась по справедливости.

Потом он сел в свое кресло и ненадолго прикрыл глаза.Впереди была долгая ночь, ночь, наверняка полная новых тревог, но Дик невозражал. Сегодняшнее дежурство уже можно было считать удачным.

Проспав несколько часов в комнате для посетителей, Лизвернулась в палату к Питеру. Он еще не проснулся. Когда же он наконец открылглаза, то сразу сморщился от невыносимой головной боли. Кроме этого, Питержаловался на боль в шее, но она была не такой острой.

— Почти терпимо, — сказал он, стоически улыбаясь.

В шесть утра в палату заглянул Дик Вебстер. Он в очереднойраз пришел проведать Питера, как делал это ежечасно в течение всей ночи, но никакихтревожных симптомов не обнаружил. Нейрохирург, который навестил Питера позднее,был и вовсе доволен тем, как продвигаются дела. Лиз он сказал, что ее сынпоправляется очень быстро и, по-видимому, отличается завидным здоровьем.Впрочем, добавил врач, ему повезло, что все закончилось так благополучно,поскольку ни одна операция не дает стопроцентных гарантий.

После врачебного обхода Лиз помогла сиделкам вымыть Питера ипереложить на чистую простыню. Это заняло почти все утро, так что домой онапоехала только после полудня. Как только она появилась в дверях, девочкизасыпали ее вопросами, поэтому Лиз не сразу заметила, что Джеми не вышелвстречать ее вместе с сестрами.

Как выяснилось, Кэрол тоже не видела его с самого завтрака.Лиз, бросившись на поиски, довольно скоро обнаружила Джеми в его комнате. Джемисидел и смотрел в окно, и лицо у него было скучное.

— Здравствуй, родной. Что ты делаешь здесь один? —спросила она, и Джеми повернулся в ее сторону. Выражение тупой сосредоточенностина его лице сменилось гримасой такого глубокого отчаяния, что у Лиз сжалосьсердце.

— Что случилось, дружок? — спросила она и, подойдяк Джеми, взяла его за руку. — Может быть, ты плохо себя чувствуешь?

— Нет. — Он покачал головой.

— Тогда в чем же дело?

— Как там Питер?

— О, превосходно!.. Он просил передать, что любит тебяи постарается выздороветь как можно скорее, чтобы вернуться домой.

— Нет. — Джеми снова покачал головой, и двеслезинки скатились вниз по его щекам. — Ты говоришь не правду, мама. Питерне вернется. Он умер, как папа. Сегодня ночью мне приснилось, что он умер., — Посмотри-ка на меня, дружок, — негромко сказала Лиз и, взяв егоза подбородок, заставила приподнять голову. — Посмотри на меня! —повторила она. — Я не лгу тебе, Джеми. Питер поправится, я обещаю! Онповредил шею, и теперь ему надели очень смешной твердый воротник, чтобы онапоскорее срасталась. Кроме того, у него сильно болит голова, но я уверена, чтоскоро он вернется домой. И его врач тоже так думает.

У него очень, очень хороший врач, Джеми. Ты веришь мне?

Несколько мгновений Джеми внимательно смотрел ей в глаза,потом чуть заметно кивнул.

— А можно мне с ним повидаться?

— Повидаться? — Лиз задумалась. Питер был весьобвит проводами и трубками, в которых что-то бурлило и булькало. Приборы, ккоторым он был подключен, время от времени принимались сигналить и подмигиватьразноцветными лампочками. Эта картина могла напугать и взрослого человека. НоЛиз почему-то казалось, что Джеми просто необходимо увидеть Питера своими глазамии убедиться, что Он жив.

— Если ты действительно этого хочешь… — начала онанеуверенно. — Знаешь, вокруг него много специальных машин вродекомпьютеров, которые иногда принимаются пищать или гудеть, к тому же ему в носи в вены вставлены такие трубки…

— Какие трубки? — заинтересовался Джеми.

— Прозрачные. Пластмассовые. Вроде соломинок, черезкоторые пьют кока-колу…

— А мне разрешат их посмотреть?

Лиз знала, что детей не допускали в травматологическоеотделение. Но, может быть, если она, предварительно объяснив ситуацию, попроситДика Вебстера сделать для нее исключение, он пойдет ей навстречу.

Вечером Дик снова должен был выйти на дежурство, заменяязаболевшего коллегу, а Лиз обещала Питеру, что опять приедет к нему сегодня.Надо попробовать.

— Я спрошу, — пообещала она, нежно прижав сына кгруди. — Я люблю тебя, Джеми. — Голос ее дрогнул. — Не бойся,Питер поправится, и все опять будет хорошо.

— Ты обещаешь, что он не умрет, как папа?