— Ума не приложу, чем еще вам можно помочь, —промолвил он. — Ведь вам приходится нелегко, не так ли?

Было в его голосе что-то такое, отчего глаза Лиз невольнонаполнились слезами. Она быстро отвернулась, чтобы взять себя в руки. До сихпор, стоило кому-то пожалеть ее — пожалеть от всей души, — самообладаниеначинало ей изменять.

— Просто разрешите Джеми навестить Питера, —сказала она тихо. — Этого будет достаточно.

— Приводите мальчика, когда вам будет удобно, —сказал Дик. — И его, и остальных. Они, наверное, тоже хотят повидатьбрата.

Ему хотелось что-то сделать для этих детей, которые еще неоправились от прошлой потери и чуть не столкнулись с новой. Теперь Дик лучшепонимал, кем был для них старший брат, занявший после гибели отца место главысемейства. Или, точнее, ставшего в доме единственным мужчиной, потому чтоглавой семьи была, конечно, эта хрупкая рыжеволосая женщина.

— Мне кажется, девочкам это не обязательно, хотя они,конечно, тоже хотели бы повидать Питера. Но если нельзя, они поймут. А дляДжеми это действительно важно.

— Тогда приводите его завтра.

— Спасибо, — с чувством сказала Лиз. Она была доглубины души тронута словами доктора и не знала, как его благодарить.

Лиз вернулась к Питеру и сидела с ним до тех пор, пока он неуснул. Потом она пошла в комнату для посетителей и, не раздеваясь, легла. Светона погасила, но когда в комнату заглянул Дик, Лиз еще не спала.

Прежде чем заговорить, Дик долго стоял в дверях, вглядываясьв темноту. Наконец он спросил:

— Вы не спите, миссис Сазерленд?

— Зовите меня просто Лиз, — откликнуласьона. — Нет, я не сплю. А что, что-нибудь с Питером?! — В тревоге онасела на кровати, отбросив в сторону одеяло, которое ей принесла дежурнаясиделка.

— Нет-нет, не волнуйтесь. С ним все в порядке.Извините, что побеспокоил… Лиз. Я хотел только убедиться, что с вами все впорядке. Кстати, раз уж вы не спите, не хотите ли выпить чашечку чаю? —Времени было начало первого, и Дик не рискнул предложить ей кофе. Сам онпрактически жил на нем — на крепком кофе, сваренном по рецепту, который сообщилему когда-то коллега-врач, долго работавший в Уругвае. Без этого напитка, повиду больше похожего на расплавленный асфальт, он вряд ли сумел бы выдержатьдва дежурства подряд, но Лиз вовсе не обязательно было бодрствовать, когдаможно было спать.

— Вы нисколько меня не побеспокоили — я еще не спала. Впоследнее время я вообще сплю мало, не то что… — Лиз не договорила, но Дикпонял, что она имеет в виду. — Да, я, пожалуй, выпила бы чаю или дажебульона.

Автомат для продажи бульона, чая и других напитков стоял вконце коридора, но когда Лиз, сунув ноги в кроссовки, направилась к нему. Дикнеожиданно остановил ее.

— Я мог бы заварить вам чаю у себя в кабинете, —сказал он. — Получится намного ароматней, и сахару можете положить сколькохотите.

Она улыбнулась и молча пошла за Диком в его кабинет. Там онасела в кресло и, пока Дик возился с чайником и заваркой в пакетиках, попыталасьпривести в порядок прическу. Мятый спортивный костюм и растрепанные волосысоздавали у нее ощущение дискомфорта, но Дику, похоже, было совершенно всеравно, как она выглядит. Он и сам выглядел не лучшим образом, и если бы ненакрахмаленный светло-голубой костюм, вполне мог бы сойти за бродягу, ночующегопод мостом.

— На каком виде права вы специализируетесь, Лиз? —спросил он, наливая ей чай, а себе — кофе.

— На семейном. В основном на разводах.

— Я сам в свое время столкнулся с этой проблемой.

К счастью, все кончилось достаточно быстро, так что услугиадвоката не понадобились. — Он слегка нахмурился, и Лиз поняла, что,несмотря на кажущееся безразличие, воспоминания были ему неприятны.

— Значит, вы разведены? — уточнила она, и Диккивнул. — А дети у вас есть?

— Нет. Нам было не до этого. Когда мы поженились, я былординатором, а моя жена — интерном в той же больнице. Мы оба обязаны были житьпри лечебном корпусе. Сами понимаете, это не особенно располагает к тому, чтобызаводить детей. Правда, некоторых моих коллег это не останавливало, но лично ясчитал, что разумнее подождать, пока мы сможем уделять нашему ребенкудостаточно внимания. — Он улыбнулся и добавил:

— Хотя, боюсь, в моем случае это произошло бы нераньше, чем мне бы стукнуло восемьдесят или около того.

Улыбка у него была очень приятная — добрая и чуть-чутьпечальная. Лиз еще раз подумала, что стоит пересмотреть свое первоначальноемнение. Дик показался ей бесчувственным только потому, что во время разговора сней его мысли были заняты другими, более важными вещами — Дик спасал людямжизни, и ему некогда было отвлекаться на то, что говорит и чувствует какая-тоЛиз Сазерленд, которой к тому же ничто не грозило.

Таким он был позавчера, когда Питера только привезли. С техпор Лиз уже не раз ловила себя на том, что думает о нем совсем иначе.

— Мы развелись больше десяти лет назад, —продолжал он, хотя Лиз ни о чем его не спрашивала. Впрочем, ничегоудивительного в этом не было. Многие из ее клиентов точно так же сообщалибольше, чем она хотела узнать. В данном случае, однако, дело обстояло несколькоиначе: она Хотела узнать о нем побольше, хотя зачем ей это нужно, Лиз вряд лимогла бы сказать.

— Отчего же вы не женились снова? — спросила она,и Дик рассмеялся:

— Не испытывал особенного желания. И к тому же у меняне было на это времени. Ну а если серьезно, то первая попытка отбила у менявсякую охоту к семейной жизни. Я сказал, что наш развод был быстрым, но этоотносится к, так сказать, финальной стадии, которой предшествовало многогорьких месяцев непонимания, взаимных обид и прочего… У моей жены, видите ли,возник роман со старшим ординатором, что, как вы понимаете, не могло мненравиться. А самое главное, я узнал об этом последним, как, собственно, иполагается мужу. Все знали и жалели меня, а я не мог понять, в чем дело. Вконце концов они поженились, и теперь у них трое детей. Все-таки мы былислишком разными — теперь-то я это понимаю. Я, например, не могу броситьмедицину, а моя бывшая жена ушла из больницы, как только родила первогоребенка. Для нее работа врача была всего лишь хобби.

— Мне тоже кажется, что у мужа и жены должны быть общиеинтересы, — негромко сказала Лиз. — Мы с Джеком… с моим мужемвосемнадцать лет работали вместе, и сейчас мне кажется, что работа была однимиз главных объединяющих факторов. Хотя, — тут же добавила она, —некоторые люди считают, что если муж и жена занимаются одним делом, между нимирано или поздно возникает что-то вроде профессиональной ревности.

Лиз замолчала, стараясь взять себя в руки. Она очень устала,и все ее эмоции лежали буквально на поверхности. Лиз боялась, что расплачется,если Дик станет задавать ей слишком острые вопросы. Но он ни о чем не спросил,и она, отдышавшись, продолжила: