Уолли Бокс звонил в контору в Новый Орлеан поменьшей мере четырежды в час. У Фолтригга было сорок семь помощников прокурора,занятых различными видами преступности и стоящих на защите интересовправительства, а Уолли было поручено передавать им распоряжения босса,пребывающего в Мемфисе. Кроме Томаса Финка, делом Мальданно занимались еще триюриста, и Уолли считал необходимым звонить им каждые пятнадцать минут синструкциями и новейшими данными относительно Клиффорда. К полудню вся конторауже знала Марка Свея и его маленького брата. Все сплетничали и строилипредположения. Много ли мальчишка знает? Приведет ли он их к трупу? К серединедня секретарши в кафетерии обменивались дикими теориями касательно запискисамоубийцы и того, что он сказал мальчишке, прежде чем проглотить пулю. Всяработа в конторе Фолтригга практически остановилась. Все ждали очередногозвонка Уолли.

Фолтригг и раньше горел на утечке информации.Он уволил тех, кто, по его мнению, слишком много болтал. Он потребовал пройтипроверку на детекторе лжи всем: помощникам, следователям и секретаршам. Онхранил важную информацию под замком, опасаясь утечки по вине собственныхсотрудников. Он наставлял в угрожал. Но Рой Фолтригг был не из тех людей,которые вызывают в других желание быть верными своему долгу. Многие из егопомощников были о нем невысокого мнения. Он играл в политические игры,использовал дела для достижения собственных целей, любил быть в центре вниманияи относил все удачи только на свой счет, а во всех неудачах обвинялподчиненных. Он выискивал всякую ерунду, в которой можно обвинить выборныхчиновников, и все ради дешевых заголовков в газетах, собирал компромат на своихпротивников и обливал их грязью в прессе. Он был политической проституткой, чейединственный талант в юридическом смысле заключался в умении вести себя в суде,где он проповедовал присяжным и цитировал Священное Писание. Сотрудникипостоянно агитировали его баллотироваться. На любую должность.

В восемь утра начали звонить новоорлеанскиежурналисты. Они просили сделать официальное заявление по поводу смертиКлиффорда. Они ничего не получили. Затем, в два часа, перед прессой выступилУиллис Апчерч, рядом стоял сияющий Мальданно, и в конторе прокурора появилосьеще больше что-то вынюхивающих репортеров. Сотни звонков в Мемфис и обратно.

Пошли сплетни.

* * *

Они стояли у грязного окна в холле на девятомэтаже и наблюдали за транспортом внизу. Был час пик. Дайанна нервно закуриласигарету и выпустила облако дыма.

– Кто эта адвокатша?

– Ее зовут Реджи Лав.

– Как ты ее нашел?

Он показал на Стерик Билдинг в четырехкварталах от больницы.

– Я пошел к ней в офис вон в том здании ипоговорил с ней.

– Почему, Марк?

– Мам, меня напугали полицейские. Иполицейские, и агенты ФБР – их тут полным полно. И газетчиков. Один сегодняменя поймал в лифте. Я решил, что нам нужен совет юриста.

– Юристы не работают бесплатно, Марк. Ты жезнаешь, мы не можем себе позволить нанять адвоката.

– Я уже заплатил ей, – сказал он важно.

– Что? Как ты мог заплатить адвокату?

– Ей нужен был небольшой аванс, и она егополучила. Я вручил ей доллар из той пятерки, что ты дала мне утром на плюшки.

– Она будет работать за доллар? Ничего себеадвокат!

– Она молодец. Отлично работает.

Дайанна удивленно покачала головой. Во времяее отвратительного бракоразводного процесса Марк, которому тогда было девятьлет, постоянно критиковал ее адвоката.

Он часами смотрел по телевизору повторыпередач про Перри Мейсона и никогда не пропускал “Закон в Лос-Анджелесе”. Ужемного лет ей не удавалось его переспорить.

– Что она успела сделать? – спросила Дайанна стаким видом, как будто она вылезла из темной пещеры и впервые за месяц увиделасолнечный свет.

– В полдень она встречалась с агентами ФБР иразделала их под орех. Позже она снова встречалась с ними у нее в офисе. Я еепосле этого не видел.

– Когда она придет сюда?

– Около шести. Она хочет встретиться с тобой идоктором Гринуэем. Тебе она понравится, мам.

Дайанна наполнила легкие дымом и выдохнула.

– Но зачем она нам, Марк? Я не понимаю, в чемее роль. Ты ничего плохого не сделал. Вы с Рикки увидели машину, хотели помочьэтому человеку, но он все равно застрелился. Зачем тебе адвокат?

– Ну, я ведь поначалу соврал полицейским, иэто меня пугает. И я боялся, что могу попасть в беду, раз не помешал этомудяденьке застрелиться. Было довольно страшно, мам.

Пока он все это объяснял, она внимательноследила за ним, и он старался не встречаться с ней взглядом. Они долго молчали.

– Ты мне все рассказал? – спросила онамедленно, как будто знала ответ.

Сначала он наврал ей в трейлере, пока ониждали машину “скорой помощи”, а Харди сшивался рядом и все слышал. Вчеравечером, в палате Рикки, при докторе Гринуэе он рассказал ей первый вариантправды. Он помнил, как она отреагировала, услышав эту исправленную историю, икак сказала: “Ты никогда не врал мне, Марк”.

Они через многое прошли вместе, и вот теперьон крутит и вертит, увиливает от вопросов и рассказывает Реджи больше, чемсвоей родной матери. Он чувствовал себя скверно.

– Мам, все вчера так быстро случилось. Вчеравечером у меня все смешалось, но сегодня я подумал хорошенько. Вспомнил каждыйшаг, минута за минутой, так что многое всплыло.

– Например?

– Ну, ты же видишь, как это на Рикки повлияло.Наверное, и на меня тоже. Не так сильно, но сейчас я вспомнил вещи, которыедолжен был вспомнить вчера, когда говорил с доктором Гринуэем. Разве непонятно?

И в самом деле, в этом был резон. Дайаннанеожиданно забеспокоилась. Два мальчика видели одно и то же. Один находится вшоке. Резонно предположить, что и на второго это повлияло. Дайанне это неприходило в голову. Она наклонилась к нему.

– Марк, ты в порядке? Он понял, что убедил ее.

– Да вроде, – ответил он нахмурившись, какбудто у него болит голова.

– И что же ты вспомнил? – спросила онаосторожно. Он глубоко вздохнул.

– Ну, я вспомнил...