в ничто. Вязкое, сладкое и бесконечное ничто, из которого отчаянно не хотелось выбираться.

Ян еще не целовал меня так. Еще никто не целовал меня так. Почему до сих пор никто не целовал так?

Я приподнялась на локте и провела губами по голой ключице Яна. Тот вздрогнул, но удержал мою руку, едва я попыталась отстраниться. А потом переплел наши пальцы, так что в темноте невозможно было разобрать, где чьи.

— Щекотно, — пожаловался он, ловко прижимая к себе. Так крепко, что у меня перехватило дыхание. — Хочу засыпать рядом каждый день.

Времени у нас осталось мало и скоро, куда скорее, чем хотелось бы, будущее холодной волной смоет все, что случилось, словно его и не было. Нас — не было.

Нечестная сделка, выгодная только одной стороне.

— Я тоже.

— Мир устоял, — усмехнулся Ян, утыкаясь носом мне в волосы и почти засыпая. — Может, судьба и не такая злая штука. Есть у нас шанс, как думаешь?

Будь у меня выбор, я, не задумываясь, осталась бы рядом с Яном. Сегодня, завтра и всегда.

— Конечно, — соврала я, а потом добавила уже искренне, сомневаясь, что возможность признаться представиться позже. — И… Я тоже тебя люблю.

Ян ответил невнятным сонным бормотанием, вероятно, так ничего и не услышав.

Глава 13. Секреты и правила

Трель звонка вырвала меня из сладкой полудремы за секунду до того, как петля водоворотом вернула все назад.

Ян открыл глаза первым и, посмотрев на меня в полном непонимании, еще не до конца пробудившись ото сна, спросил:

— Это к тебе?

Я улыбнулась и, перекатившись на край кровати, опустила ступни на холодный пол, прогоняя остатки сна. В майке Яна, что он определил мне вместо ночной рубашки, было тепло, а в его объятиях — еще теплее. Теперь же словно чего-то недоставало.

— Мы у тебя в квартире, — продолжая улыбаться, заметила я.

— Ага, — отозвался Ян. — И кто-то пришел.

— Разумно предположить, что это твои гости, а не мои.

— А, точно.

Наскоро одевшись, он вышел из комнаты. Не посмотрев в глазок, отпер дверь и заговорил с незнакомым мужчиной.

Я вздохнула.

Вот так всегда — не волшебство, а простая понятная реальность вместо драмы: и никаких тебе девиц, бывших или будущих, заявившихся посреди ночи… Чтобы что?

Пожалуй, лучше остановить воображение, пока можно.

— Вот я и не пропустил, — сказал мужчина.

Не в силах справиться с любопытством, пройдя несколько шагов, замерла за спиной Яна.

Гость был невысок и сед.

— Я этому говорю, что дальше нельзя, а она прет как танк.

— Так все-таки «она» или «он»? — нетерпеливо перебил Ян.

Гость задумчиво почесал заросшую щетиной щеку и развел руками.

— Да кто ж их сейчас разберет. Одет в темное, капюшон на голове, плащ широченный и черный, как в моей молодости носили. Эх, мы тогда…

— Хорошо, что вы его развернули, — задумчиво пробормотал Ян.

— Вы ж про гостью предупредили, в первый раз я и пропустил, а тут — вторая, да еще за полночь…

Посетитель оказался охранником, с которым я сухо поздоровались у подъезда. А ведь тогда решила, что увлеченный разговором с доставщиком мужчина меня и не заметил.

Ян поблагодарил его и тот, со смущенной улыбкой кивнув мне, вышел за дверь. Только когда за его спиной, мерно щелкнув, закрылись оба замка, и была наброшена старомодная «цепочка», я почувствовала себя спокойней.

— Что только что произошло? — спросила я Яна.

Тот обернулся, слегка обескураженный, но явно довольный услышанным.

Что, интересно, показалось ему таким забавным?

— Правда, — просто ответил он. — Теперь мы точно знаем, что за нападениями на самом деле стоит не судьба, а человек.

Наступило утро, и вместе с ним пришел страх.

Удивительно, но рядом с Яном я не почувствовала волнения раньше. Зато теперь оно накрыло меня с головой.

Если незнакомец (или все-таки незнакомка?), нагрянувший к Яну домой, и правда тот таинственный инструмент судьбы, о котором предупреждал Чернов — все даже хуже, чем нам представлялось. С живыми людьми обычно сложнее, чем с магией и фокусами, ведь от них не отмахнешься и их не спишешь со счетов.

Как с ними вообще бороться? И только ли нападавший — наш враг? Или Чернов тоже? Слишком уж все завязано на нем, чтобы быть простым совпадением… И Ян стал его подозревать…

Сложно. Очень сложно.

Готова к тренировке?

Будто уловив, о ком я думаю, написал Чернов и даже смайлик в конце вставил, так что мне вдруг стало невыносимо стыдно за случившееся вечером.

И ведь рассказать Ивану, питавшему пустые надежды, правду я не могла. По крайней мере не так, в глупом сообщении, не способном передать ничего, кроме сухих и жестких фактов.

Нет, мне стоило извиниться лично.

Не думаю, что у меня есть выбор.

Быстро набрала я, а потом вдруг поняла, что выбор — несмотря на все — определенно есть. И всегда был. Только до вчерашнего вечера что-то мешало его сделать, заметить, рискнуть и решиться.

Захотеть чего-то по-настоящему и выбрать то, что хочется, не оглядываясь на то, что скажут другие, на то, чего хотят другие, на то, каким они хотят видеть мир после. Не волнуясь ни о чем.

Где встретимся?

Ян встретил меня у дома и осторожно поцеловал в щеку, словно боясь, что небо рухнет прямо на наши грешные головы.

Но небу было наплевать. Едва ли оно нас заметило.

— Поедем сегодня на метро?

Одного предложения хватило, чтобы мое настроение стало лучше.

Рядом с ним мир вдруг показался не таким уж плохим и страшным местом.

— Совсем не могу сконцентрироваться на дороге, а такой водитель — плохой водитель, — объяснил он. — Все мысли о…

Я зажмурилась в притворном ужасе и совершенно искреннем смущении. Думала, последнее убьет меня молодой, но обошлось.

— Не хочу знать.

— Уверена? — лукаво улыбнулся Ян, и я шутливо ткнула его в бок.

Мы забрались в автобус, который пришел, пусть и с опозданием, и, заняв свободные места в конце салона, не сговариваясь, взялись за руки. Жест вышел естественный и славный, и я невольно заулыбалась вместе с Яном.

А потом, вспомнив, что так и не рассказала ему о главном, заговорила:

— Мне нужно кое-что тебе объяснить, — я попыталась высвободить ладонь из яновых рук, но он не позволил.

— Многообещающее начало, — оживился он. — Если хочешь поговорить о совместном светлом будущем, то лучше потом. Кажется, для серьезных заявлений ты слишком мало меня знаешь. Я ведь даже с отцом еще не знаком.

И кто решил, что нам не судьба? Почему?