— Возможно, будет лучше, если я подведу итоги тому, чтоизложено в этих бумагах.

— Не пойму, — дерзко процедил Стюарт, — вы звезда илидублер?

— Звезда, — невозмутимо ответил немолодой адвокат. — Яготовил документ.

И, улыбнувшись Мередит, начал:

— Как только что объяснил мой партнер, мисс Бенкрофт, есливы согласитесь на то, о чем просит ваш муж, он готов забыть о судебном процессепротив вашего отца и, кроме того, собирается предложить гораздо больше того, очем упоминается в этом документе. Он также предлагает вам огромную сумму ввозмещение морального ущерба, то есть алименты, если предпочитаете так считать,в количестве пяти миллионов долларов.

Вот оно! Тревога, терзавшая Мередит, сменилась потрясением.Она беспомощно взглянула на Стюарта:

— Согласиться на что? Что здесь происходит?

— Это просто игра, — заверил Стюарт. — Сначала они сыплютугрозами, а потом говорят, что дадут тебе взамен, если согласишься.

— Игра?! — тихо воскликнула она. — Какая игра?

— А вот эту часть они приберегают к самому концу.

Не отрывая от него взгляда, Мередит кивнула, постараласьсобраться с мыслями и, старательно избегая глаз Мэтта, пристально уставилась наЛевинсона.

— Продолжайте, мистер Левинсон, — попросила она, сдостоинством поднимая подбородок.

— Кроме выплаты в пять миллионов долларов, — продолжалЛевинсон, — ваш муж согласен продать «Бенкрофт энд компани» некий земельныйучасток, находящийся в Хаустоне, за двадцать миллионов долларов.

Перед глазами все поплыло, и Мередит едва не охнула. На лицепопеременно сменялись недоумение, опасение и наконец благодарность. Она ужехотела сказать что-то, но тут Левинсон добавил:

— И последнее. Если вы согласитесь на предложение мужа, онподпишет документ об отказе на раздельное жительство супругов в течение двухлет, требуемое законами этого штата для получения развода по причине несходствахарактеров. Это позволит уменьшить период ожидания до шести месяцев.

Стюарт небрежным пожатием плеч отмел последнее заявление:

— Мы не нуждаемся в подобном отказе, поскольку в законе ясноговорится, что если такое несходство существует и супруги не сожительствовали втечение двух лет, период ожидания может быть сокращен до шести месяцев. Этидвое не имели супружеских отношений последние одиннадцать лет!

Левинсон пошевелился, и Мередит почувствовала, как сжимаетсягорло от болезненно-тошнотного предчувствия. Боже, что сейчас будет!

И, словно подслушав ее мысли, он спокойно сказал:

— Они провели последний уик-энд вместе.

— И что из того? — осведомился Стюарт. Гнев его куда-тоиспарился. Он был потрясен предложениями Мэтта и неустанно гадал, какие условиявыставит тот в обмен. — Они не сожительствовали в обычном смысле слова, простоспали в одном доме Никакой судья не станет настаивать на двухлетнем периоде ожиданияи не сочтет этот брак нерасторжимым только потому, что они оставались под однойкрышей в течение двух дней. То, чем они занимались, — их дело.

Воцарилось мертвое молчание.

Левинсон поднял брови и уставился на Стюарта. Стюарт, сноваобозлившись, впился глазами в Фаррела:

— Вы делили крышу, не постель!

Но Фаррел ничего не ответил. Вместо этого он, чуть повернувголову, подчеркнуто спокойно посмотрел на Мередит.

И тут Стюарт понял. Понял, прежде чем увидел потрясенноепредательством лицо Мередит и багровые пятна гнева и смущения на щеках. Впервыеза весь этот день она медленно, пристыженно опустила голову. И несмотря на то,что в голове Стюарта вихрем проносились бессвязные мысли, он распрямил плечи ис весьма убедительной небрежностью заметил:

— Да, они переспали Подумаешь, большое дело. Я повторяю ещераз почему ваш клиент может решить не подписывать отказ от двухлетнегораздельного жительства? Зачем оттягивать неизбежный развод?

— Потому, — не повышая голоса, сообщил Левинсон, — чтомистер Фаррел вовсе не убежден в его неизбежности.

Стюарт от всей души рассмеялся:

— Это просто смехотворно!

— Мистер Фаррел так не думает. Собственно говоря, он готовпредложить пять миллионов, участок в Хаустоне, отказ от процесса против мистераБенкрофта и от двухлетнего раздельного проживания в обмен на выполнение всеголишь одного условия.

— Какого же именно?

— Он хочет получить неделю за каждый год супружеской жизни,которой был лишен. Одиннадцать недель со своей женой, чтобы они смогли получшеузнать друг друга…

Мередит привстала с кресла, глаза ее метали яростные искры:

— Что-о-о?! Чего ты хочешь?

— Объясните, каким образом он собирается узнать ее получше?— рявкнул Стюарт, совершенно убежденный в том, что фраза Левинсона носитопределенный се??суальный оттенок.

— Думаю, нам стоит оставить их наедине, и пусть самидоговорятся… — начал Левинсон, но в этот момент раздался взбешенный голосМередит:

— О нет, ни за что!

Она вскочила, окинув Мэтта уничтожающим взглядом:

— Сегодня на этой встрече ты подверг меня всем мыслимымпыткам — от террора до унижения. Не останавливайся на достигнутом! Опиши все в подробностях,чтобы они и это могли записать вместе с твоими предложениями! Объясни поточнее,как именно намереваешься узнать меня! Это не что иное, как шантаж, так чтоперечисляй свои условия, ты, подонок!

Мэтт повернулся к адвокатам:

— Оставьте нас одних.

Однако Мередит, доведенной до отчаяния, было уже совершенновсе равно, слышат их или нет.

— Садитесь! — прошипела она адвокатам. Теперь все это неважно — она попала в ловушку. Мередит понимала необходимость условий, просто непредполагала, что Мэтт потребует столь чудовищной платы. Либо она будет спать сним следующие одиннадцать недель, либо он протащит отца через судебный процесс,и скорее всего это убьет Филипа. И тут она увидела еще одного человека —седоволосую секретаршу, которая незаметно проскользнула в зал и сейчас усерднозаписывала каждое произнесенное слово. Мередит, словно затравленное животное,ринулась в атаку, глядя на Мэтта полными ненависти и презрения глазами:

— Все остаются на местах, пока ты повторяешь свои гнусныеусловия. Либо ты убиваешь моего отца бесконечными исками, либо получаешь отменя свой фунт плоти, я верно поняла? Ну а теперь начинай объяснять своимадвокатам, каким именно образом ты намереваешься его добыть. Как часто и вкакие дни, черт бы тебя побрал! И при этом все изложишь письменно, ты, ублюдок,потому что я заставлю тебя подписаться под каждым словом! А вы, — обратиласьона к мисс Стерн, — наверное, получаете огромное удовольствие, стенографируястоль омерзительную сцену? Этот монстр, на которого вы работаете, собираетсядиктовать вам, буква за буквой, как именно он желает поразвлечься, как часто…