— Должно быть, посчитал, что получится куда забавнее, если ябуду меньше сопротивляться. Кроме того, ему нравится, что и я и мой отец будемсознавать, как он и глазом не моргнув может выбросить на ветер такую кучуденег. Стюарт, когда Фаррелу было двадцать шесть, мой отец ужасно унизил его,да и теперь пытался, и могу представить, какую злобу испытывает Мэтт к Филипу!

— Однако готов побиться об заклад, что этот человек и шагуне ступит на порог суда, независимо от того, согласишься ты или откажешься.

— Хотела бы я поверить тебе, — выдохнула она уже немногоспокойнее. — Приведи мне вескую причину, и мы выйдем отсюда вместе и швырнембумаги в корзину для мусора.

— Это звучит странно, понимаю, особенно учитывая репутацию,которой пользуется Фаррел, но не думаю, что он способен ранить тебя.

Мередит рассмеялась коротким, горьким смехом.

— Тогда как же ты объяснишь запугивание и унижение, неговоря уже о шантаже? Как назовешь то, чему он меня подверг?

Стюарт беспомощно пожал плечами:

— Только не шантаж! Он платит тебе деньги, а не вымогает. Ябы назвал это использованием любых методов и средств, чтобы добиться своего,того, что так сильно желаешь. Думаю также, что беседа пошла не по тому руслуиз-за несчастной склонности Пирсона к театральным эффектам. Я почти не спускалглаз с Фаррела и заметил, что как только Пирсон пытался тебя прижать, тотсильно злился. По-моему, он выбрал не тех адвокатов, если хотел подойти к делукак можно деликатнее. Пирсон и Левинсон привыкли сразу вцепляться в глотку, какбульдоги, и ни за что не разжимать зубов. Они действуют наверняка.

Сердце Мередит упало: рассуждения Стюарта не выдерживалиникакой критики.

— Я не могу ставить жизнь отца на карту на основе стольшатких доводов. Вот что я скажу тебе, — грустно добавила она. — Мэтт выбраладвокатов, которые делают лишь то, что приказывает он. Ты, возможно, прав,утверждая, будто Мэтт не хочет причинить мне зло, но неверно представляешь, чтоему надо. Я поняла это только после нашего ухода. Она прерывисто вздохнула. —Мэтту нужна не я. Он даже не знает меня по-настоящему. Просто рвется отомститьотцу, а для этого есть два пути — либо потащить его в суд, либо взять реваншкуда более приятным способом — использовать меня. Такая месть куда слаще!Вынудить отца видеть нас вместе после стольких лет, заставить его считать, чтоу нас есть шанс остаться вместе… для Мэтта это означает «глаз за глаз».Поэтому, — закончила она, положив руку на его плечо, — прошу, сделай мнеодолжение и отнеси это к нему. Стюарт кивнул и накрыл ладонью ее руку:

— Что от меня требуется?

— Попытайся заставить Мэтта дать слово, что эта сделка и нашбрак останутся в тайне. Он, вероятно, не согласится, это отчасти лишит егоожидаемого удовольствия, и месть будет неполной, но все же постарайся.

— Обязательно.

Когда Мередит ушла, Стюарт открыл вторую страницу,перечислил условия, под которыми надеялся уговорить Фаррела подписаться,выпрямился и вместо того, чтобы вежливо постучать, просто открыл дверь. Увидев,что Фаррела нет в офисе, он бесшумно направился в конференц-зал, надеясьзастать Мэтта врасплох, подсмотреть, что он чувствует, оставшись один, увидетьвыражение лица. По крайней мере, это даст некоторое представление об истинномлице Фаррела. Занавеси были открыты. Фаррел стоял у окна со стаканом в руке,глядя на ночной город, и Стюарт с некоторым удовлетворением отметил, что онвыглядел словно человек, потерпевший самое жестокое поражение в жизни и теперьпытающийся справиться с собой.

Стоя здесь, среди окружающей роскоши, он выгляделневероятно, мучительно одиноким.

Мэтт поднял стакан и вылил в себя содержимое, словно пытаясьзаглушить горький вкус проигрыша, но тут заговорил Стюарт:

— Мне следовало постучать?

Голова Фаррела резко дернулась, и даже в этот моментизумленного молчания адвокат не понял, было ли промелькнувшее на лице Фаррелавыражение неимоверным облегчением или просто огромным удовлетворением — такбыстро маска вновь вернулась на свое обычное место. Совсем легко было понятьего мысли в присутствии Мередит, но теперь лицо Фаррела стало совершеннонепроницаемым, а глаза потухли. Мельком взглянув на бумаги в руке Стюарта, оннаправился к бару.

— Я как раз собирался налить себе, — объявил Фаррел, непроявляя особого рвения поскорее заполучить подписанные документы. — Хотитевыпить или не терпится поскорее перейти к делу?

Голос звучал так равнодушно, словно Мэтту было все равно,что предпочтет Стюарт, но адвокат тут же ухватился за возможность выяснить,каковы истинные чувства Фаррела к его клиентке.

— Деловая часть много времени не займет, — заметил он,шагнув следом за Фаррелом. — Пожалуй, приму ваше предложение выпить.

— Снова перье? — осведомился Фаррел, ступив в зеркальныйполукруг.

— Бурбон! — отчетливо объявил Стюарт. — Неразбавленный.

— В самом деле? — с сомнением покачал головой Фаррел.

— Неужели я стал бы лгать такому умному, беспощадномумагнату, как вы? — сухо осведомился Стюарт.

Фаррел бросил на него саркастический взгляд и потянулся кграфину с виски.

— Да вы бы ради клиентки самом дьяволу солгали! Удивленный ираздраженный частичной правдивостью его слов, Стюарт отставил портфель ивыложил документы на стойку бара.

— В этом вы правы, — признал он. — Мы с Мередит — старыедрузья. Собственно, — продолжал Стюарт, стремясь создать более доверительнуюатмосферу, — когда-то я был без ума от нее.

— Знаю.

Удивившись еще больше и почти убежденный, что Фаррел лжет,Стюарт воскликнул:

— Учитывая то, что сама Мередит вряд ли об этом знает,должен сказать, вы удивительно хорошо информированы. Что вам еще известно?

— О вас? — небрежно бросил Фаррел. И, дождавшись кивка,бросил в стакан кубики льда и начал спокойно, бесстрастно рассказыватьподробности из жизни Стюарта, от которых совершенно потрясенному адвокату сталонемного не по себе.

— Вы старший сын в семье, где, кроме вас, еще четверо детей.Ваш дед и два его брата основали фирму, в которой вы сейчас являетесь старшимпартнером, поскольку последовали семейной традиции и стали адвокатом. Вдвадцать три года окончили гарвардскую юридическую школу, где были лучшимстудентом на своем курсе, — также семейная традиция. За время учебы отличилисьеще и тем, что были старостой группы и выпускали журнал «Ло Ревью». Послеокончания хотели работать в конторе окружного прокурора, и специализироваться введении дел, связанных со злоупотреблениями землевладельцев, но поддалисьдавлению семьи и вместо этого стали работать в семейной фирме, где занимаетесьделами богатых корпоративных клиентов, в основном из вашего же круга. И хотя выненавидите корпоративное право, считаетесь блестящим специалистом по частипереговоров, гениальным стратегом и хорошим дипломатом… если, конечно, в дело,как сегодня, не вмешиваются личные чувства. Вы аккуратны и скрупулезны, но непроизводите впечатления на присяжных, поскольку стараетесь излагать сухие фактыи не уделяете внимания эмоциональной стороне вопроса. По этой причине выпредварительно готовите дело и доверяете его помощникам, когда настает времяпередавать его в суд.