осадила ее, начала насыпать пандус для штурма. Вражеская армия была разгромлена, местное ополчение ждало окончания паводка и начала посевной. Воевать было некому. Наверное, поэтому фараон Шабака прислал послов, предлагая мир и дружбу. Единственным его условием было снятие осады с Пер Амуна. Взамен клялся больше никогда не помогать мятежным городам. Не думаю, что Синаххериб поверил фараону, но Египет не интересовал его. Удержать бы, что есть. Разведка донесла, что в Вавилоне опять мутят, ведут переговоры с Эламом. Был подписан предварительный мирный договор с фараоном Шабакой. В Пер Амун поскакал гонец с приказом действующей там армии следовать ускоренным маршем к Уршалимму. Мы дождемся ее и вместе отправимся по домам.

39

С таким количеством золота, сколько у меня, жить не в центре города, вдали от резиденции шакну и казарм, становится опасно. Евнух Базум с радостью уступил мне полуразрушенные строения, расположенные на большом участке неподалеку от центральной площади. Там раньше обитали родственники предыдущего шакну, поднявшего мятеж против ассирийцев. Он жил, так сказать, в служебных помещениях, которые трогать нельзя, а вот дома его родственников и холуев разграбили и разрушили. Ранее никто не хотел их брать, потому что надо было основательно вложиться в ремонт.

Мне это было по плечу, точнее, по кожаным мешкам, в каждом из которых по десять манну золота. Синаххериб сдержал слово и после получения первой части выкупа один каккару отстегнул мне. Воины получили в награду серебряные шиклу. Не хватало арб, чтобы вывезти все награбленное во время похода, поэтому шарр Ассирии щедро наградил всех. Пусть несут, как хотят, то, что он и так выкинул бы, и хвалят своего правителя.

Новый дом сделал двухэтажным. Такие уже встречаются в Ассирии, а в больших городах даже трех-, и четырехэтажки, хоть и редко. Особенностью моего был обогрев с помощью дымовых труб, проходящих через почти все помещения, и лестница на крышу с высоким парапетом, чтобы летом спать там, а не в духоте. Вдобавок двор был разделен на две части. В первой жили рабы и находились служебные помещения: кухня, склады и кладовые, отдельные туалеты для господ и прислуги, помывочная-прачечная, колодец, конюшня на четыре стойла и четыре места для трех лошаков и их матери-ослихи, сеновал, винный погреб, «вертикальная» ветряная мельница более высокая и с лопастями шире, чем в старом доме. Во второй жила в двухэтажном доме моя семья и находился небольшой сад: инжир, яблоня, груша и часть пространства, на которое не падала тень от зданий, закрывал навес из жердей для винограда, посаженного весной. Через два-три года он разрастется и защитит от солнца большую часть двора, а через пять лет я буду между делами срывать свисающие сверху гроздья и кушать синевато-черные кисловато-сладкие сочные ягоды.

Перед началом холодного сезона я засеял пшеницей свои, изрядно удобренные поля. Мне теперь надо много соломы, потому что табунов становится больше. Я самый крупный конезаводчик в провинции. Жеребцов подросших дрессирую и продаю армии или, если не вышли статью и умом, на сторону, а кобылиц перевожу в другие табуны, чтобы кровосмешения не было.

К холодам Шева родила очередного ребенка, девочку. С одной стороны радоваться надо, потому что у меня на одну рабыню стало больше, а с другой в голову лезет мысль, что главная моя задача — помочь ей расплодиться. Времена сейчас бурные. Ветра перемен дуют, не уставая и со всех сторон. Сегодня рабыня, а завтра госпожа, и наоборот.

Ашму посмотрела на нее и решилась завести второго ребенка. Отговаривать не стал. Она вправе рисковать своей жизнью. Сын Табарна уже подрос немного, начал проявлять интерес к оружию. Может быть, именно в этом и была причина ее желания заиметь еще одного ребенка, потому что первенцу еще нужна, конечно, но уже не очень, как он считает.

Весной собрал очень хороший урожай зерновых. На одном поле получил около семнадцати центнеров с гектара, а в среднем около пятнадцати. Для этих мест небывалые цифры. Нескромно подумал, что моей пшеницы хватит на прокорм всего Халеба. Так этот или нет, но цены на зерно в городе обрушил основательно. Многие владельцы полей поглядывали на меня со злостью. Не будь я чиновником, грохнули бы по-тихому. Когда началось половодье и уровень воды в нашей несчастной речушке поднялся метра на полтора, из причала отошли несколько барж, нагруженных пшеницей. Повезли ее в города в среднем течении Евфрата, в том числе в Вавилон. Там, говорят, цены на любые продукты очень высокие. Горожане боялись, что Синаххериб на обратном пути из Иудеи заглянет к ним, чтобы призвать к порядку, и многие не стали засевать поля. Все равно армия вытопчет или кони съедят. Оказалось, что зря перестраховывались. Армия и кони прибудут только в теплое время года.

40

Последний пес при дворе, как о Белибни, шакканакку Вавилона, отзывался Синаххериб, решил доказать, что он более значимая фигура. Сам ли додумался или кто-то нашептал сделать так, не знаю. Предполагаю второй вариант. Ничтожество нуждается в насосе, который бы постоянно накачивал его самомнение. Лучше всего это получается у жен. Говорят, у него вавилонянка, а это диагноз сродни мании величия. Каждая считает себя самой-самой. Если ставить диагноз по количеству косметики на лице и теле и расходу духов и прочих ароматизаторов, так оно и есть. По крайней мере, именно по этим признакам я догадываюсь, что дама выросла в Вавилоне.

Как рассказал прискакавший к нам гонец, разведка правителя Ассирийской империи перехватила послание от эламского суккаль-маха Халлутушиншушинака или, как коротко называли ассирийцы, Халушу, который обещал сразу после половодья направить войска в Вавилон, помочь Белибни утвердиться на троне. Синаххериб решил опередить врагов и объявил сбор армии. Пригласил отдельно и меня. Шакну Базуму приказывалось обеспечить баржами и лодками отряд из Халеба, чтобы воины вместе с лошадьми и обозом смогли сплавиться по Евфрату до Сиппара и там присоединиться к основным силам. Евнух чуть не зарыдал, услышав, что ему надо сделать. С организаторскими способностями у него не очень. Это не взятки брать. Надо уметь еще и прибавлять и умножать.

Наверное, шакну Базум не справился бы, если бы я не помог. На те баржи и лодки, которые имелись у жителей Халеба, погрузили снабжение и инвентарь с небольшой охраной и отправили первыми. Конница и пехота собственным ходом добралась до впадения реки Бел в Евфрат, где нас уже поджидали хозяева других плавсредств любых размеров, которые приплыли туда, благодаря разосланным мной гонцам, пообещавшим хорошую оплату. Деньги выделил город Халеб, то есть