Девочка кивнула и нетерпеливо поёрзала на стуле.

— Я жила в другом мире, очень далёком и прекрасном, — начала Ольга. Она не станет лгать Тауни — ложь ни к чему хорошему не приведёт. — Там нет магии, великанов, эльфов и единорогов. И ты права, я взрослая, немного старше вашей хозяйки.

— А как вас там звали?

— Ольга, — улыбнулась «виконтесса». — Я жила в небольшом городе и работала в библиотеке.

— Такой, как у нашего хозяина?

— Не совсем. Там, где я работала, было мало старых книг. У графа Малгри великолепная библиотека и она мне очень нравится. Однажды я поднялась на стремянку, чтобы взять книгу на самой верхней полке и… упала.

— Совсем как миледи? — ахнула Тауни, округлив глаза.

— Да, как ваша миледи. Очнулась я уже здесь, в этом доме. Моя душа вселилась в тело вашей хозяйки, — Ольга погладила колени Шэйлы, убеждаясь, что чувствует прикосновение рук.

— И вас никто не узнал?

— Как видишь.

— А что теперь вы будете делать?

— Всё, что делала ваша хозяйка.

— Вы поменялись местами? И леди Хардинг будет делать то, что делали вы, где жили до этого?

Девочка задавала правильные вопросы, и у Ольги не было на них ответов.

— Будем надеяться, что так оно и есть, — прозвучало грустно. — Хочу тебе признаться, что я многого не знаю. Не все знания леди Хардинг перешли мне. Если я попрошу тебя немного помочь мне освоиться в вашем мире — поможешь?

Тауни кивнула, тут же потребовав «плату»:

— А вы расскажете мне, какие ваши мама и папа, и как живут юные леди у вас.

— Договорились, — протянула Ольга руку для скрепления договора.

— И что они умеют делать, тоже расскажете, — Тауни не спешила протянуть свою.

— Хорошо. А ты расскажешь мне о себе.

Договор скрепили рукопожатием.

— Вы хорошая фея, — широко улыбнулась Тауни, показав недавно прорезавшиеся боковые резцы, делавшие её улыбку озорной. — И совсем не страшная.

— Иди ко мне, — встала Ольга. Протянула руки в приглашающем жесте, и девочка шагнула в её объятия. — Ты помнишь, что должна держать в секрете от других, что узнала обо мне и называть меня миледи?

— Я никому не расскажу. А… что станет с вами, если я… — она не договорила, теснее прижавшись к Ольге.

— Не знаю, Тауни. Я никогда не была в такой ситуации.

— Вы умрёте, как умерли мои мама и папа? — голос девочки дрогнул.

— Не знаю, славная моя девочка. Не будем думать о плохом.

Ольга прижала Тауни к себе и по её щекам потекли слёзы. Отсутствие родительской любви и внимания толкнули Тауни в её раскрытые объятия, и женщина испытала радость. Она нуждалась в этой девочке, как та, лишённая материнского тепла и заботы, нуждалась в ней.

Установить доверие между ребёнком и взрослым, практически чужим человеком, непросто. Кажется, у «виконтессы» это получилось и стало её очередной маленькой победой. Возникшее взаимопонимание приведёт к симпатии, а уважительное и приятное общение станет крепкой основой доверительных отношений.

Который вечер перед сном Ольге не давали заснуть мысли. Они метались между этим и другим измерением, не находя приюта ни там ни здесь. Ей нестерпимо хотелось домой в свою маленькую квартирку, окунуться в её замкнутое пространство, вдохнуть запах книг, обложек которых касались папкины руки. Хотелось в фабричную библиотеку, никому не нужную кроме неё. Что станет с книгами? Что-то спишут и утилизируют, что-то распределят по другим библиотекам. Книги… Ужасно глупо было сейчас переживать за их судьбу, но в голову лезли мысли именно о них.

Не помогал роман, принесённый из библиотеки графа Малгри. Нудное повествование не убаюкивало. Ольга засыпала с трудом, тяжело и тревожно ворочаясь в постели, прислушиваясь к тишине спящего дома. Сколько в нём комнат? Тридцать? Сорок? Есть ещё третий этаж, куда она подниматься не торопилась, догадавшись, что там живёт прислуга.

Отношения с Тауни, как она и предполагала, приняли доверительный характер.

В первые часы общения девочка внимательно слушала о жизни детей двадцать первого века, их учёбе, увлечениях, играх, жизни в семьях. Задавала вопросы, надолго замолкала, о чём-то сосредоточенно думая, вздыхала и… безоговорочно принимала на веру всё услышанное. Наверное, «виконтесса» была убедительна.

Согласно договору Тауни рассказала, что живёт в поместье с дедушкой, помогая ему чистить столовое серебро и выполняя мелкие поручения. Он научил её читать, обучил письму и счёту. Родители? О них девочка знала со слов деда. Она была совсем маленькой, когда её отец нанялся матросом на торговое морское судно, и мама месяцами ждала его из рейса. Однажды он не вернулся. Вскоре женщина умерла при родах.

Сегодня Ольга не видела графа. Она позавтракала в одиночестве, без аппетита, в гулкой тишине столовой, показавшейся неуютной.

Траффорд на вопрос хозяйки: «Где его сиятельство?», сообщил, что милорд отбыл на встречу с арендаторами.

Ближе к вечеру, задумав посмотреть дом снаружи, Ольга позвала Тауни на прогулку.

Они спустились с невысокого крыльца, и женщина осмотрелась. Весь день шёл снег с дождём. Под порывами влажного февральского ветра раскачивались мощные ветвистые деревья с чёрными грачиными гнёздами. Шумели кусты. Зябкая рябь пробегала по лужицам в выбоинах камней вычищенной дорожки.

Ольга скользила в лёгких прогулочных кожаных сапожках по камням, чувствуя, как быстро мёрзнут ноги, шляпка не защищает от холода, а под широкое длинное манто из чернобурки поддувает ветер. И какой чёрт дёрнул её выйти в такую погоду на улицу и втянуть в это ребёнка?

Повернувшись к Тауни, она поправила на ней отороченный заячьим мехом капюшон пальто, плотнее затянула шарф.

— Где твои рукавички? — ощупала холодные руки девочки.

— Зачем они? Я редко выхожу на улицу.

— Нужны. Для порядка, — улыбнулась Ольга. — Всё же, какая никакая, а зима на дворе. Держи, — передала свою муфту, добросовестно всученную Мадди и бесполезно пристроившуюся под подмышкой.

«Виконтесса», как зачарованная смотрела на трёхэтажный особняк, напоминающий замок в миниатюре — не слишком большой, но внушительный. Прилегающую территорию охватывала высокая каменная ограда.

Ольга не ошиблась, предположив, что дом состоит из двух частей: старого здания и пристроенного к нему нового. Выглядело это необычно, но общего впечатления от реконструкции не портило. Архитектор учёл пожелания хозяев и свёл воедино донжон, средневековые башни, зубчатые стены, высокие узкие окна, крепления из камня, фронтоны, пилястры.

Тауни будто проснулась от долгой спячки. Она напомнила Ольге скованный коркой льда ручеёк, который после затяжной зимы под лучами щедрого весеннего солнца пробился на волю. Девочка говорила без умолка, рассказывая «хозяйке» о прислуге, проживающей в доме. Без конца забегала вперёд, доверчиво заглядывая в глаза, и женщина с наслаждением слушала «музыку» детской души.