Из лагеря сарацин, которых осталось возможно около сорока человек — гораздо больше, чем требовалось для верного уничтожения отряда Теодора — выехало несколько всадников. По двое, они, держась на безопасном расстоянии, следовали по своим старым следам, обошли гору и остановились на лысом холме — на таком расстоянии, что не достать метким выстрелом, и стали наблюдать за ромеями.

— Смотрите-смотрите, выродки! — выругался Евстафий, погрозив им кинжалом. — Когда уходим?

— Пока не уходим.

— Нам нельзя ждать! Их больше! Эти скотоложцы задавят нас числом. Нам не хватит зарядов — порох, свинец кончатся, фитиль прогорит!

— … а если отойдём, то нас растопчут. Смотри — вокруг не такая уж лесистая местность — гора на горе, это так. Но далеко ли скроешься в подобной местности?

— И чего ждать? Дорого продать свои жизни?

— Дорого не дорого, но поторговаться можно — и совсем не факт, что они захотят нас «купить» за такую цену… — хохотнул Теодор.

Когда вокруг стемнело так, что уже мало что можно было разобрать — Теодор приказал привязать пару тлеющий фителей на том месте, где они отдыхали, а остальные спрятать от любопытных взглядов. И повел своих людей вниз, получая ушибы, когда натыкались на камни.

Костры преследователей горели так ярко, что их света хватало на то, чтобы увидеть, как блестит железо оружия караульных в стороне.

Теодор вызвал добровольцев — и таких было несколько, среди которых и Ховр. Им предстояло убрать караульных, чтобы остальные ромеи могли ближе приблизиться к кострам:

— Вы ползете первыми! Пробирайтесь крадучись, как змеи передвигаются. Ползком подберитесь к своему караульному. Когда повернется спиной — быстро кидаетесь и колите его. Потом осмотрись и прислушайтесь. Если нет переполоха, то двигайтесь к костру. Если что — сразу бросайтесь на землю, чтобы вас не приметили.

— Делимся фитилями! У кого закончились пули? Держите! — поделился свинцовыми шариками Теодор.

— Остальные: после того, как тех уберут, крадемся вперед, пока я не остановлю. Даем залп и потом вперед — бейте да руби. Но чтобы никто не отдалялся от друг от друга далеко, не то отрежут от своих и перебьют. Увидите, что все похватали оружие — бегите назад! Мы не геройствовать собираемся, а врагов убивать.

Солдаты стояли плотно, чтобы ни одно слово не прошло мимо.

— Удары должны сыпаться градом. Колите быстро — не до фехтования сейчас! Тут вам не там и не то, ясно? И ещё — когда нападаем — кричите! Помните, как сказал великий полководец и правитель прошлого: «громкоголосое войско способно с помощью криков устрашить врагов»!

Всё прошло хорошо — караульные упали без лишнего шума и возни. И потому подобравшись практически в упор ромеи пустили в ход огнестрельное оружие, по команде дав пару залпов, убивая сидящих у костров, а затем бросились вперёд:

— Вперед! Вперед во имя всех святых! Смелее! — кричал Теодор, держась впереди. — Рубите в куски погань! В ножи их! Чтобы ни одному не живому не удалось уйти!

Последние слова, конечно, были преувеличением, но все же…

Весь сарацинский лагерь в один миг наполнился криками страха, руганью, шумом оружия, хрипом раненых и предсмертными стонами. И лишь когда схватка начала переходить в ожесточенное кровопролитие.

Драка не оказалась долгой — сарацин было слишком много, и ромеям пришлось вскоре убегать.

Одного ромея сарацины всё же убили и несколько получили ранения.

В ночном переполохе так же потеряли два ружья, но те, кто это сделал, показывали свои окровавленные клинки в качестве оправдания.

Когда наступила рассветная пора, ромеи вновь обстреляли измученных днем и ночью сарацинов, убив нескольких, после чего отправились поспать пару часов.

Не выспавшиеся — так они и не легли, усталые исмаилиты устроили утром собрание, и, судя по всему переругались. Их уже было не такое подавляющее большинство — почти половины лишились за ночь. Может они бы и не прочь. Но как это было сделать, чтобы не походило на бегство? Как сделать, чтобы сохранить лицо? Чтобы и наказать наглецов, и не дать осквернить тела павших?

Лемк мог помочь только одним образом.

Стоя на скалах, ромеи смеялись, делали непристойные жесты и всячески поносили своих врагов:

— Скотоложцы! Овцелюбы!

— Любители маленьких мальчиков!

— Чтоб вам пить уксус вместо воды!

Среди сарацин было немало храбрых воинов. Взъярившись, они с пистолями и клинками наголо бросились к скалам, чтобы наказать дерзких гяуров, но были встречены новым залпом.

Понеся новые потери, так и не добравшись к насмешникам, и проклиная всё на свете, они откатились назад. Их уже было едва больше той горстки воинов, что была с Теодором.

А потом ромеи спустились со скалы и начали строиться, держа мушкеты наизготовку.

Оставшиеся сарацины не выдержали этого зрелища, и, нахлёстывая коней, сбежали, прихватив часть коней убитых.

А ведь, если бы они знали, каких трудов стоило Теодору заставить выйти воинов вперед, неся ружья, когда у большинства фитили горели уже больше для вида, так как ни свинца, ни пороха уже не было.

Однако добыча, собранная с тел павших сарацинов и найденная в их торбах/сумах многократно отбила потерянное.

Не забыли найти и тела своих павших. Окоченевшие за ночь тела похоронить было некогда, так как невозможно это было сделать быстро — стянули их в овраг и даже камнями не закидали, только ветками. Теодор надеялся, что сюда можно будет выслать монахов, которые и займутся похоронами.

Это был самый богатый, самый сильный, самый крупный отряд, который удалось разбить ромеям Теодора к этому времени. Мало рассеять почти сотню клинков сарацинской конницы — в это мало кто поверит. А если сказать, какими силами это было сделано, не поверит вовсе никто.

На скорую руку воздвигли трофей в честь этой победы: благо брошенных вещей и трупов хватало.

Добычей же оказались пару десятков великолепных коней фессалийской породы — с длинной головой, глубокой грудью, прямой спиной, стройными сильными ногами. А помимо них:- золотые и серебряные монеты; украшения — перстни, кольца, подвески; упряжь, богатой отделки холодное оружие. А ещё были колесцовые пистоли — пусть не самые надежные, меткие и очень сильно уступавшие ружьям в пробивной силе — это была замечательная добыча, которая существенно позволяла повысить огневую мощь отряда.

— Эх, было бы чем и в ближнем бою колоть всадников, то и не пришлось бы по скалам лазить. В следующий раз хоть копья носи с собой… — жалели осмелевшие скопефты.