Глава 16

Авторитет Теодора Лемка, и так достаточно крепкий, после разгрома конной сотни стал ещё более высоким. Мало кто уже его называл протодекархом. Чаще лагатором, появилось обращение — гемилохит, по факту командования практически кентархией/ротой. Слава ромеев из крепости Копсис разнеслась по всей округе.

В конце августа, в преддверие зимы, достаточно усилившись, «набравшись опыта» в небольших засадах, боях и налётах максимально, люди в отряде попросили его увести их на восток, к ромеям. Ромеев насчитывалось уже чуть более 90 человек. И из них никто не хотел зимовать здесь, в чуждых, открытых всем ветрам горах. Теодор сам соскучился по цивилизации хоть считал, что план свой не выполнил, так как не узнал о друзьях, не освободил пленных, всё же решил не игнорировать практически единодушное желание отряда идти на соединение с армией Петра Кавасила.

Шли на восток по безлюдным, горным местам и голову Теодора занимали весьма далёкие дела, часть из которых вообще его не должна была его касаться. Например:

Как заставить венецианцев и других простить долг или может где найти деньги и снять зависимость?

Удалось ли императору найти союзников?

Удастся ли сдержать сарацин у Никополя?

Где искать корону Маврикия?

Как выдавить савойцев из коренных имперских городов и земель, где они стояли гарнизонами?

При этом они появлялись вперемешку с вполне привычными, пожалуй, даже бытовыми вопросами:

Где могут быть друзья?

Стоит ли брать пленных за выкуп?

Удастся ли выгодно продать захваченных лошадей во Фракии?

Можно ли стать гемилохитом, если он приведёт целую кентархию в армию Кавасила?

Чем вообще заняться после армии, когда закончится контракт? Попытаться стать младшим комитом ворот, как хотел, или поехать в присоединение болгарские города, попытаться сделать там карьеру. Или поступить в Схолу, выучиться на нотариуса… Кое-какие деньги есть, часть ещё припрятана…

Как потратить с пользой собранное серебро, которое понемногу, но таяло на зарплаты солдат. А они ведь требовали денег: где-то их пропивая, где-то тратя на личные нужды — подливая клинья к молоденьким вдовушкам, чиня снаряжение, покупая вино, пиво и ракию и на прочие нужды. Невозможно было всё время держать людей в суровых рукавицах.

Война в ближайшее время не завершится, а значит оружие ещё долго будет в цене — стоит ли вложить деньги в строительство пороховой мельницы?

Цок-цок, цок-цок — били копыта Гоплита, которого уже пора было перековать, о камни…

— Лагатора сюда! — позвали его из головы колонны.

Часть ромеев шла пешими, но уже практически половина могли себе позволить передвигаться на замечательных конях.

Передовой охранный отряд, или как говорят латиняне — авангард, о котором Лемк никогда не забывал, по заветам Маврикия « Если марш совершается в незнакомых землях или местностях, следует выслать… вперед менсоров…» выявляли, что находится по пути и что-то обнаружили.

Две пустые повозки стояли на дороге, третья лежала на боку — наверняка лошадь понесла и телега перевернулась. Мертвая лошадь лежала рядом, а из окровавленного бока торчала пара сломанных стрел. На камнях валялись трупы: порезанные, с переломанными конечностями, пронзенные стрелами — человек двадцать, на первый взгляд.

Вокруг были разбросаны обломки, расщепленные доски, обрывки одежды и прочий хлам. Если и было что-то целое, то это утащили/разграбили.

— Кто мог устроить? — побледнел декарх Галани, который такое ощущение, не видел сцен жестокости.

— Силистрийцы. Или румелийцы. — Евстафий.

— Может просто разбойники?

— А что, разве ромеи на подобное не способны? -усмехнулась Йованна

— Мы не такие!

— Вполне могут быть те же савойцы.

— В общем, это мог быть быть кто угодно. — подвел итог короткого спора Лемк.

— Мы не знаем, кто убил этих людей, но это были явно торговцы. А те, кто грабит торговцев, даже если это природные ромеи, наносят вред империи, а значит ничем не лучше сарацин. Было бы хорошо их найти. К тому же — убийцы наверняка что-то с разбитого каравана взяли, и если мы убьём разбойников, и поделим это украденное добро между собой, то сделаем во многом благое дело.

Так как места были высокогорные, то растительности вокруг никакой не было. И если нападение было неожиданным, то оно происходило из-за скал, из горных распадок. Теодор всмотрелся в окружающее, чтобы увидеть, как там перебегают с места на место многочисленные люди.

Он тут же скомандовал отступление.

Это засада!

А биться с теми, кто уже выбрал место и время сражения вместо тебя у Теодора не было никакого желания. Такой бой мог обернуться большой кровью в случае победы.

Начался мушкетный обстрел, полетели стрелы.

Кентархия ромеев не впала в панику. Скопефты отстреливались, коней с припасами уводили.

Пусть с трудом, но мушкетным огнем отразили атаку конного отряда. Затем вперёд вышла толпа оборванцев, похожих на азапов. Бой был трудный, дошедший до холодного оружия, но отбились. Ромеи отступали назад, преследуемые разнородной конницей, пока в узком горном дефиле не устроили им огненную ловушку. Авангард преследователей удалось перебить, а остальные лишь посылали проклятия вслед, потрясая отрезанными головами павших ромеев которых не было никакой возможности унести.

Лемк слышал, что ему это ставили в упрек — что надо было быстрее отступать, развернуться и буквально бегом уходить от зейбеков.

Этот неудачный выход изрядно исчерпал запасы пороха, ромеи лишились восьмой части отряда.

Теодор говорил своим понурым людям:

— Ромеи, в отличии от франков и немцев, в прошлом редко шли в бой ради славы. Отступить перед многочисленным врагом не стыдно! Всегда можно вернуться и уничтожить противника тогда, когда он не ожидает нападения.

На что надеялись нападающие? Расчет их был на устрашение? Что ромеи сложат оружие, увидев жестокую расправу?

Что же, проход в империю пока закрыт разбойниками-зейбеками.

И ничего не оставалось, кроме как на зимовку оставаться в горах.

Когда добрались до крепости, была ночь следующего дня. Вновь были выставлены караулы и наблюдение. Другие, свободные воины, падали на свои места от усталости, устраивались спать. А Теодору какое-то время не спалось. Он понимал, что ему и сейчас очень повезло. Ведь дрогни они, развернись и их всех бы перебили. На войне нельзя показывать врагу спину. Те, кто показывает врагу спину, больше паникует, а также этим вызывает у врага уверенность в своих силах.

Глава 17

Вынужденное возвращение из неудачного похода Теодор воспринял как определенный знак. Знак того, что отряду требовалось ещё больше усилиться. Сделать