«О, Пипа была бы рада! Я попала именно туда, куда она ихотела. С небольшой только разницей», – сказала она себе. Но пути назадвсе равно уже не было, и она решила не спешить с выводами.

Баб-Ягун коснулся ее руки и жестом показал, что следуетоблететь Тибидохс с другой стороны, не попадаясь на глаза (точнее, на глаз)циклопу. Они бесшумно скользнули по воздуху вдоль бойниц и нырнули за поворотстены.

– Уф, проскочили! – выдохнул Баб-Ягун. – Мызовем его Пельменник. Хорошо, что он нас не увидел... Это тот самый, которогоОдиссей ослепил.

– Но он же видит!

– Угу! Сарданапал приставил ему глаз от одной ведьмы, укоторой их было полно, она даже не знала, что с ними делать, и поставил его тутсторожить. Только глаз-то оказался дурной. Если он вот эдак моргнет, поменяетцвет да вокруг себя обернется, то все – порча наложена, да такая, что сразунадевай белые тапочки. Даже моя бабуся и та не снимет. Еще у ПельменникаГробовое Покрывало есть, для него вроде носового платка, а для нас прямо целаяпростыня... Как ускользнет, принимается по крепости летать. Тоже скверная штукана него наткнуться. На голову набросится и придушит.

– А как же мы попадем внутрь, если не через ворота?Может, через бойницу? – предложила Таня.

– На бойницы наложены двойные черномагические заклятия.Они работают лучше белых. Сам Поклеп Поклепыч накладывал. На чердаки тоже. Такчто соваться бесполезно – муха и та не проскочит. Можно было бы, конечно, черезворота, Пельменника наверняка предупредили, да уж больно я его не люблю. И меняон терпеть не может после одной истории – еще зыркнет и сглазит, – сопаской сказал Баб-Ягун.

– И что же делать? – спросила Таня, задумываясь,что же это была за история.

Баб-Ягун засопел с самым таинственным видом. Егооттопыренные уши победоносно засияли.

– Да так... Есть одна древняя лазейка... Мне ее бабусяпо секрету показала, когда Пельменник на меня взъелся. Только сразу договоримся– Поклепу не слова! И Сарданапалу, и вообще никому, а то ее прикроют,Клянешься?

– Клянусь, – сказала Таня.

– Ну смотри... Ты поклялась, а с магическими клятвамине шутят! А то ого-го что может быть! – таинственно произнес Баб-Ягун.

Огромная стена, вдоль которой они летели, была сложена израскрошившихся, колоссальных размеров валунов, на них даже смотреть и то быложутко. На Таню это все производило гнетущее впечатление. Баб-Ягун подлетел ктому месту в стене, где она смыкалась с массивной черной башней, и, найдянебольшую, мало чем приметную трещину, шепнул в нее:

– Взломус!

Громадный валун подернулся легкой дымкой. Он стал синим,затем коричневым и, наконец, бледно-желтым. И в этот момент Баб-Ягун решительнопролетел на пылесосе прямо сквозь камень, оказавшись с той стороны. Танясунулась было следом, но валун уже вновь потемнел, и она лишь больно стукнуласьоб него лбом. Выждав некоторое время и убедившись, что камень не собираетсяпропускать ее, она вспомнила про магическое слово и шепнула: «Взломус!» Каменьвновь стал синеть, и вот он уже бледно-желтый. Торопясь, пока он не померк,Таня, закрыв глаза, вновь направила на него контрабас. Она ожидала удара, ноее, как и тогда при переходе, лишь укололо вихрем крошечных искр – и вот онауже стоит в темном переходе рядом с Баб-Ягуном.

– Чего так долго? – поинтересовался Баб-Ягун,забирая у нее контрабас. – В Тибидохсе уже не полетаешь. Здесь всеполетные заклинания блокируются, да и кое-какие другие тоже. Я пока спрячу этуштуку, а ты поднимайся наверх и ищи кабинет Сарданапала. Он ждет тебя. Я быпошел с тобой, но кто-нибудь увидит у нас инструменты и задумается, как мы сюдапопали. Вот их и надо поскорее убрать с глаз долой.

– А я найду кабинет? – растерялась Таня.

– Найдешь... И вот еще что – не бойся привидений. Ихздесь полно – ведь ты в их башне, – таинственно сказал Баб-Ягун и шмыгнулвниз по лестнице, пригибаясь под тяжестью пылесоса и футляра с контрабасом.

Оставшись одна, Таня настороженно огляделась. Она стояла натесной площадке между двух лестниц: одна из них, покрытая красной ковровойдорожкой, поднималась наверх, другая, по которой сбежал Баб-Ягун, уходила вниз.За ее спиной, со стороны глухой стены, сквозь которую они сюда и попали, что-тонеприятно лязгнуло. Резко обернувшись, Таня увидела ржавый двуручный меч,прикованный к стене цепью, на которой он теперь и раскачивался, и рядом с нимкруглый, до блеска отполированный щит. Заглянув в него, Таня едва невскрикнула. В щите она обнаружила свое отражение, только без головы, которая,явно в отрубленном виде, лежала у ее ног. Щит издевательски зазвенел, а мечрванулся было к ее шее, но, не дотянувшись, повис на цепи, злобненько вибрируяи на глазах ржавея от досады.

– Ну и местечко! – дрожащим голосом сказала Таня истала подниматься по лестнице.

Красная ковровая дорожка мелко подрагивала у нее под ногами.Из-под нее доносились то стоны, то идиотское ржание, то шлепанье карт, токошачье мяуканье. Но это было еще терпимо, зато совсем невыносима была проделкадвух черных надгробий, украшавших следующую площадку, которые при приближениидевочки разом отразили шатким готическим шрифтом: «Таня Гроттер».

Таня почувствовала сухость во рту. Ей уже во второй разпредвещали смерть.

– Ну и ладно! Два надгробия для одной слишкоммного, – сказала она и, энергично тряхнув кистью, выстрелила в надгробияцелым снопом зеленых искр. Буквы зарябили от досады и запрыгали, переставляясьместами.

«Эй, ты чего?» – отразило первое надгробие.

«Мы всегда так прикалываемся!» – пояснило второе.

– За такие шутки в камнях бывают промежутки! –пробурчала Таня. – Лучше скажите, где кабинет Сарданапала?

«Прямо», – написало первое надгробие.

«Если ты не умрешь по пути», – добавило второе.

Таня покрутила пальцем у виска.

Надгробия лежали на площадке среднего этажа башни. Длинный,прямой, как стрела, коридор, поддерживаемый высокими сводчатыми арками, тянулсяв глубь крепости. Сквозь полукруглые окна-витражи, дробясь яркими пятнами,пробивался солнечный свет. Таня сделала несколько нерешительных шагов.