Мальчик прижал ладони к голове – словно это могло защититьот силикоидских хирургов, готовящихся сейчас к трепанации двух черепов, – изакрыл глаза.

Мизаар тяжело двинулся на Кея. Отскочив, тот издал протяжныйкрик, больше всего напоминающий вопль кота весенней ночью.

Артур Ван Кертис, который умел узнавать смерть в любомобличье, на этот раз ошибся. Он решил, что Кей Дач мёртв.

Силикоид был, в общем, того же мнения. Основание каменногостолба описало дугу – и невидимая стена ударила Кея. Он упал, чувствуя, какперехватывает дыхание. Силикоид приближался – бесстрастный и смертоносный, какгорный обвал.

Вскочив, Кей Дач нанёс удар по каменному телу. Отбитая иобожжённая рука взорвалась болью.

Мизаар, не издав ни звука, рухнул на пол. Колонна его телабыла почти круглой. Медленно, громыхая, он покатился к Седмину. Но к этомудвижению его разум уже не имел никакого отношения.

Лишённый возможности генерировать силовое поле, силикоидпревратился просто в мыслящий камень.

– Это. Очень. Впечатляет, – чётко произнёс Седмин. Мизааростановился, схваченный его полем.

Кей, не слушая, подошёл к Артуру. Взял за кисти, отводяпобелевшие от напряжения руки.

Кертис-младший, часто моргая, смотрел на своеготелохранителя.

– Что ты решил, Кей? – спросил Седмин. Где-то за граньючеловеческого восприятия сейчас кипела буря. Информация циркулировала поогромному кораблю: люди научились фокусу булрати. Люди способны убить силикоидаголыми руками.

Кей Дач-Альтос смотрел на Артура. За мальчишкой стояланеведомая «Линия Грёз», которая сделает человечество мирным, безопасным, ненарушающим равновесия сил. Таким, каким его хотят видеть чужие.

– Решай, Кей.

За Седмином стояло расчленение тела и упрятанный «в банку»мозг. Возможно, что сохранятся ещё и глаза.

– А ну его, это человечество, – сказал Кей и взъерошилАртуру волосы. – Седмин, отпусти нас. Пожалуйста, отпусти.

Когда-то экспресс-капсулы использовались очень широко. Ихсбрасывали с идущих в гиперпространстве кораблей, рассчитав курс так, чтобыкапсула вышла в реальный космос у самой планеты. Разовый двигатель позволялснизить скорость, парашютная система обеспечивала посадку. В карго-отсек можнобыло поместить около тонны груза – или пять-шесть человек, страдающих излишнимоптимизмом.

Капсулы не обеспечивали лишь надёжности. В приплюснутомкерамическом шаре не было места для дублирующего двигателя – и капсулы сгоралив атмосфере. Не было места для запасных парашютов – и они разбивались припосадке. Не было места для резервной навигационной системы – и капсулыпроносились мимо планеты, уходя в бесконечный дрейф.

– Если что, вернёмся на Терру, – устраиваясь в кресле,сказал Кей. Артуру его тон не понравился. Он предпочёл спросить о другом:

– Ты был на Таури?

– Приходилось.

– И как?

– Хорошая планета. Тебе понравится.

– Угу, – с сомнением буркнул Артур.

Крошечный, не дающий даже объёмности экран переговорниказасветился. Они увидели силикоида.

– Кей Альтос, Основа приняла решение.

– О боги… Ну, говори.

– Основа Силикоидов не может сделать окончательный выбор.Она предоставляет вашу судьбу стабильности мироздания. Ни один силикоид непредпримет действий, помогающих или препятствующих вам, – за исключениемданного момента. Достижение Кертисом «Линии Грёз» будет воспринятоблагожелательно. Недостижение – тоже. Мы вверяем вас судьбе.

Капсулу тряхнуло, удар перегрузки выбил из горла сдавленныйхрип.

– Зачем так грубо… судьбе-то вверять… – прошептал Кей.

Капсула вибрировала, как машина на просёлочной дороге.Изображение на экране исчезло – в гиперпространстве связи между кораблями несуществовало.

– Если нас затянет в кильватерный след, то мы вынырнем впаре парсеков от звезды, – сообщил Кей.

– А то я не знаю…

Тряска прекратилась. На экране замелькали цифры –навигационная система ориентировала капсулу. Кей щурился, вглядываясь в мелкиестрочки.

– Ну?

– Дерьмо им на головы!

Пальцы Кея забегали по пульту управления. На мгновениепропала гравитация. Потом капсулу развернуло, и тонкий свист наполнил отсек.

– Что такое? – закричал Артур.

– Если двигатель не развалится на форсаже, – Кей убрал рукис пульта, – если гравикомпенсатор сможет сглотнуть все перегрузки, то черезсемь минут мы будем на поверхности.

Операторы «горячего следа» засекли сброс капсулы в системеТаури. Это было достаточно странно, но стандартная инструкция рекомендовалапреследование основной группировки. Выбор между тридцатью двумя тысячамикораблей и крошечной капсулой казался несложным – они не знали, кого,собственно, выслеживают.

Три земных корабля продолжили путь.

Экспресс-капсула не имела внешних камер, равно как ииллюминаторов. Тишина обозначила конец торможения, мгновения невесомости –сброс гравикомпенсатора, рывок – открытие парашюта. Потом их только раскачивалов воздушных потоках.

– А ведь приземлимся, – удивлённо сказал Кей. – Арти, еслитебе хотелось чуда, то оно произошло.

– Мне ничего не хочется…

– Плохой признак. Арти, ты не желаешь рассказать мне о«Линии Грёз»?

– Нет, не желаю.

– Придётся, – пообещал Кей.

Капсулу тряхнуло ещё один раз.

– С прибытием, – отстёгивая ремни, сказал Альтос. Капсуластояла криво, так что к люку пришлось карабкаться под потолок. Впрочем, этобыло предусмотрено, и несколько скоб облегчали задачу. – Знаешь, что в СмутнойВойне такие капсулы использовали в десанте?

– Не верю, – выпутываясь из ремней, сказал Артур. Глянул надисплей и подозрительно спросил: – Ты уверен, что эта планета мне понравится?

– А в чём дело? – Кей снял последнюю блокировку и откинуллюк. В отсек ворвались тяжёлые снежные хлопья и ледяной ветер.

– Минус двадцать три, – застёгивая курточку, сообщил Артур.

Кей, оцепенев, смотрел в провал люка. За ним была темнота,наполненная вьюгой.

– Это невозможно, – тихо сказал он. – Таури – планета-сад.

Подтянувшись, Кей сел на обрез люка, поморгал, привыкая ктемноте. Вокруг был нетронутый глубокий снег, кольцом подтаявший вокругкапсулы. Сквозь густые облака не проглядывало ни одной звезды.