«Как же мы все беспомощны!» – думала Хилари. Где-то совсемрядом находятся люди из внешнего мира. И нет никакой возможности связаться сними и попросить о помощи. Как всегда, все было спланировано с безжалостнойэффективностью.

Питерс сидел возле мисс Дженсен. Хилари предложилаМерчисонам сыграть в бридж. Том Беттертон отказался, заявив, что не можетсосредоточиться, поэтому четвертым стал доктор Баррон.

Как ни странно, Хилари получила удовольствие от игры. Былополовина двенадцатого, когда третий роббер подошел к концу, – она и докторБаррон оказались в выигрыше.

Хилари посмотрела на часы:

– Уже поздно. Полагаю, важные персоны скоро уедут – или онинамерены здесь заночевать?

– Право, не знаю, – ответил Саймон Мерчисон. – Думаю, параособенно пытливых медиков останется на ночь, но завтра к полудню все так илииначе должны уехать.

– И тогда нас вернут назад?

– Очевидно. Такие истории нарушают весь график.

– Но все отлично организовано, – с одобрением заметилаБьянка.

Она и Хилари поднялись и пожелали двум мужчинам доброй ночи.

Хилари шагнула в сторону, пропуская Бьянку первой в тусклоосвещенную спальню. В этот момент она ощутила чье-то легкое прикосновение.

Резко обернувшись, Хилари увидела темнокожего слугу.

– S’il vous plat, madame[35], – заговорил он по-французски.– Вам нужно идти.

– Идти? Куда?

– Будьте любезны следовать за мной.

Хилари колебалась.

Бьянка уже вошла в спальню. В общей гостиной несколькочеловек были заняты разговором.

Снова Хилари почувствовала осторожное прикосновение.

– Пожалуйста, мадам, следуйте за мной.

Слуга слегка отошел и обернулся, поманив ее пальцем. Хиларинерешительно двинулась следом.

Она заметила, что этот человек одет более богато, чем другиетуземные слуги. Его платье было расшито золотом.

Он подвел ее к маленькой двери в углу общей гостиной, потомони направились куда-то по нескончаемым белым коридорам. Хилари казалось, чтоэто не та дорога, по которой они утром шли в запасное крыло, но она не моглабыть уверена, так как все коридоры походили друг на друга. Один раз онаповернулась, чтобы задать вопрос, но ее провожатый покачал головой и быстрозашагал дальше.

В конце коридора он остановился и нажал кнопку в стене.Панель скользнула в сторону, обнаружив маленький лифт. Слуга пропустил впередХилари, последовал за ней, и кабина начала подниматься.

– Куда вы меня ведете? – резко осведомилась Хилари.

Темные глаза с укором посмотрели на нее.

– К хозяину, мадам. Для вас это великая честь.

– Вы имеете в виду – к директору?

– К хозяину.

Лифт остановился. Они вышли и двинулись по очередномукоридору к двери. Слуга постучал, и дверь открыл еще один туземец в расшитойзолотом белой одежде и с бесстрастным смуглым лицом.

Слуга повел Хилари через маленькую приемную и отодвинул всторону занавес. Войдя в соседнее помещение, Хилари неожиданно оказалась впочти ориентальной обстановке – среди низких кушеток, кофейных столиков икрасивых ковров на стенах. Она с изумлением уставилась на сидящую на диваневысохшую, желтолицую фигуру. Ее глаза встретились с насмешливым взглядоммистера Аристидиса.

– Asseyez-vous, cheire madame[36], – приветствовал ее мистерАристидис.

Он поманил ее рукой, похожей на когтистую лапу, и Хилари,словно во сне, опустилась на низкий диван напротив него. Старик разразилсяпохожим на кашель смехом.

– Вы удивлены, – сказал он. – Это не то, чего вы ожидали, а?

– Совсем не то, – ответила Хилари. – Я и представить себе немогла…

Но удивление быстро прошло.

С появлением мистера Аристидиса нереальный мир, в которомона жила последнюю неделю, рассыпался вдребезги. Теперь Хилари понимала, чтоорганизация выглядела нереальной, потому что она не являлась такой, какойстремилась казаться. Герр директор с его завораживающим голосом был всего лишьподставным лицом, скрывающим правду, которая находилась в потайной,обставленной по-восточному комнате. С маленьким, усмехающимся старичком вцентре картины все становилось на свои места, обретая жестокий и вполнереальный смысл.

– Теперь мне ясно, – сказала Хилари. – Все это принадлежитвам?

– Да, мадам.

– А так называемый директор?

– Он отлично справляется, – одобрительно произнес мистерАристидис. – Я плачу ему очень высокое жалованье. Раньше он выступал насобраниях движения за возрождение церкви.

Несколько минут он молча курил. Хилари тоже храниламолчание.

– Рядом с вами рахат-лукум, мадам. И другие сладости, есливы предпочитаете их. – Старик снова сделал паузу. – Я филантроп, мадам. Как вамизвестно, я богат. Один из богатейших людей в мире – возможно, самый богатый.Учитывая это, я чувствую себя обязанным служить человечеству. Я создал в этомуединенном месте лепрозорий и научно-исследовательское учреждение по изучениюпроказы. Некоторые ее разновидности излечиваются, другие, к сожалению,оказались неизлечимыми. Но мы неустанно работаем и достигаем хорошихрезультатов. Проказа – слабозаразное заболевание. Она куда менее заразна,нежели оспа, тиф или чума. И все же слово «лепрозорий» внушает людям такойстрах, что они стараются держаться от него подальше. Свидетельство этого страхавы можете обнаружить еще в Библии, и он сохранился до сих пор, оказав мнебольшую пользу в создании этого учреждения.

– Значит, вы создали его для лечения проказы?

– Да. У нас также имеется отдел исследования рака, ведетсябольшая работа в области туберкулеза. Проводятся и исследования вирусов – ссугубо медицинскими целями, bien entendu[37], – не может быть и речи обиологическом оружии. Все в высшей степени гуманно, пристойно и укрепляет моюрепутацию. Известные терапевты, хирурги и микробиологи время от времениприезжают сюда знакомиться с нашими достижениями, как сегодня. Здание построенотаким образом, что часть его полностью изолирована и незаметна даже с воздуха.Некоторые секретные лаборатории расположены прямо внутри скалы. В любом случаея вне подозрений. – Он улыбнулся и просто добавил: – Понимаете, я очень богат.